|
Альвдис Н. Рутиэн Агнгмариэли – Кривые, извилистые улочки, грубая кладка домов, обтесанный камень в кварталах побогаче. Вверх – по булыжной мостовой, тут и там выщербленной, мимо трех островерхих домов, направо, ежась от сквозняка переулка, налево, несколько ступеней, широких настолько, что и коню впору… направо, долгий подъем вдоль глухой стены, и вот – дом с башенкой. В окне башни – огонь. Здесь? Вроде здесь. Мануэлю боязно. Вдруг – ошибка? Не тот дом… или доктор в отъезде? Бронзовое кольцо, вытертое до золотого цвета. Стук. Стук. Дверь – сама – внутрь. Медленно. У магов всегда так: если не запрещено – то открыто. Нет у магов обычных замков. Темная передняя. Лестница на второй этаж. Дубовые перила. Дверь кабинета. – Можно? – робкий вопрос. – Доктор… Фауст на пороге: – Можно, мой юный друг. Давно пора. – Давно? – изумление, смешанное с восторгом. Приветливая улыбка. Приглашающий жест. – Ваше стремление сюда отлично слышно. Давно слышно, между прочим. Ваши решительные поиски, редкие расспросы и упорный поиск линий силы, оставленных мною. Я польщен вашей настойчивостью. У меня нет такой целеустремленности, увы. – Почему вы рады мне, доктор? Мы даже не знакомы. Я – вчерашний ученик… за моими плечами всего одно серьезное дело… – Вот кресло, мой юный друг. Кстати, как ваше имя? – Мануэль. – Рад, что вы у меня в гостях, Мануэль. Вы – потрясающе талантливый маг; это не новость для вас? – Доктор, вы слишком добры к начинающему. – Ничуть. Ваше стремление сюда слышно уже месяц. Дорога вам совершенно не известна – но найдена. Что вам угодно от старика Фауста, Мануэль? – Доктор, вы – великий маг. Величайший маг нашего времени… – Иными словами, вы здесь просто ради встречи? – Да… – Хорошо. Вина? – улыбка, – а, мой восторженный почитатель? – Вы мне – вино?! Это… – Это совершенно естественно. Вы с дороги. Быстрые шаги Фауста вниз по лестнице. Мануэль один. Юноша очарован, восхищен, поражен. Он – в гостях у самого Фауста! Быстрый взгляд по сторонам. Восковые свечи в старых шандалах. Огромный стол, несколько деревянных кресел. На столе – книги, свитки, минералы: от глыбы кварца размером с человеческую голову до крошечных сколов – в такой темноте не видно, какие именно это камешки. По стенам – стеллажи. Обычный для кабинета беспорядок. – А вот и вино. Мануэль, у вас за спиной шкаф – там кубки. – Эти? – Да. Тяжелые серебряные кубки на высокой ножке. Отблески на изящном узоре. – Это старинное вино. Драгоценный букет. – За вас, доктор? – За вас, дорогой Мануэль. Вино… густое, душистое, как луг в летний полдень, обжигающее. Вино – и беседа. Тихая, неспешная. Беседа двух магов – о едва уловимых ощущениях, которые – основа их искусства, о жизненных токах природы, о пляске солнечных лучей и глубинных токах земли, о силе минералов… о многом. – У вас с собой лютня, Мануэль? Вы еще и менестрель? – Без ложной скромности – да. Для меня музыка – окно в мир магии. Она – кристалл, делающий незримое понятным, бесцветное – ярким, скрытое – близким. – А голос? – Голос? Голос – это сила, подчиняющая себе… – Что? Или – кого? – Меня самого, наверное. Сначала – именно меня, и лишь потом – остальных. Голос – это лук, посылающий стрелу моей воли… Смущение: – Это так сумбурно… Внимательный взгляд Фауста: – Ничуть. Всё вполне четко. Однако, Мануэль, ваша лютня до сих пор без дела. Улыбка юноши: – Я готов. Недолгая настройка лютни. Веки Фауста полуопущены, но это не усталость, это – внимание. Первый аккорд. Осторожный перебор струн. И голос – низкий, грудной; даже удивительно, что в хрупком теле юноши – такой мощный, выразительный, богатый голос, которому тесно даже в этом высоком кабинете, голос, немедленно заполняющий собой всё пространство, голос, гневный и нежный, прекрасный и резкий… Бледный Мануэль, выкладывающийся сейчас без остатка, выкладывающийся сейчас больше, чем в день битвы при Майнце, когда именно его чары, ставшие преградой войскам… – Это потрясающе… Мануэль, для волшебника слова о чудесах неуместны, но твое пение – чудо. – Доктор… спасибо… Но это не чудо, нет. То есть – оно такое же, как и все наши чудеса. Рукотворное. Ничего сверхъестественного, только долгая работа – и всё. – Еще, Мануэль. Пожалуйста, еще. И, если ты не против… у меня есть несколько кристаллов, ждущих обработки. – Конечно, доктор. Я счастлив, если мое пение – помощь вашей работе. Голос и огонь. Две сплетающиеся стихии. Люди – только тени в ночном кабинете. Реальны лишь высокое дрожащее пламя свечей и могучий голос юноши. Над пустым третьим креслом – мерцающие в воздухе серебристые отблески. Но – чего? на чем? – странно… Бликующий воздух, сгущающийся… это череп?! Череп, обтянутый изжелта-бледной кожей? Живой череп с внимательным взглядом? Сероглазый череп?! Да нет, что за глупые мысли! Нет сероглазых черепов! Это лицо – худое, скуластое, высоколобое… Откуда за столом этот третий, бледный мужчина в черном, сливающийся с темнотой кабинета, так что видно одно лицо? Черный берет с петушиным пером – рядом с ним на столе. – Доктор, кто это? – Мой товарищ. Мануэль, всё в порядке. Его приход всегда странен. – Как ваше имя, сударь? – Имя?! Смех. Сухой, колючий смех. – Мое имя – Мануэль. А может быть – Валентин. Так, Фауст? Нахмуренные брови доктора: – К чему эти насмешки? Задорно, язвительно в ответ: – Так как же мое имя, Фауст? Мануэль – или Валентин? – Довольно! – гнев. Гнев, рокочущий штормовым морем. – Сударь… – замешательство, и всё же отчаянная готовность закрыть доктора от насмешек этого, – вот песня… для вас. для потерявшего имя какое слово мне дать потерявшему смысл слов чем защитить смогу рвущему глотку себе какое счастье дам возлюбившему страдание ты бежишь смысла слов ты бежишь радости дружбы ты бежишь от себя спотыкаясь и падая ты бежишь в никуда ты бежишь… – Мои. Сочиненные прямо сейчас. Спокойная улыбка Мануэля. Боевого мага, который в битве при Майнце один… Бледные губы, растянувшиеся в улыбке: – Ты чертовски талантлив. Чертовски. – Мануэль, еще! Еще песен! – хриплый голос Фауста. – Камни от твоего голоса… в них теперь жизнь! – Да, учитель. Можно? возможно теперь такое обращение? Наверное, можно. Странный узор песен. Голос, рвущий ткань мироздания, голос, связующий бывшее и небывшее, настоящее и будущее, человеческое и… этого, с лицом как череп. Ночь, полная дрожащих огней и низкого, мощного, чудодейственного голоса. …Рассвет. Серый и хмурый. – А где твой гость, учитель? – Где угодно. Это его дело… – глубокий вздох. – Кто он? – Мой… помощник. – Это всё? – Нет. Но остальное… – Не для меня, да? – Да. Ты прав. – Он не человек? – уже не вопрос. – Нет. Не человек. – Тебе тяжело с ним? – Это мой выбор. Давний… очень давний… тому четыре сотни лет. Тишина. – Учитель… – виноватый тон юноши. Улыбка Фауста: – Ни мига задержки? Дорога – госпожа ревнивая? – "Ни мига" – вряд ли. Но – ни дня. – Как насчет подарка на память? – Учитель, это… – "Огромная честь", с тобой всё ясно. Вопрос в том, что именно? – А можно… кинжал? – Кинжал?! Боевому магу?! Который при Майнце один… – Учитель, то – магия. Моя жизнь. Мои будни. При Майнце – грязные будни. Очень грязные. А мечта – ладонь, сжимающая рукоять клинка, которую когда-то… – Понятно. Ох, молодежь… за искусство удерживания армий маги готовы душу дьяволу… а ты – наоборот. – Учитель, ведь боевое искусство тебе доступно… – Прием вместе с кинжалом – тебе это нужно? – ласковая усмешка. – Похвальное желание, Мануэль. Дерзкое, и именно поэтому – похвальное. Отпертый сундук. Несколько предметов странного назначения выкинуты на крышку. После них – кинжал в потертых ножнах. – Учитель… – восторг. Детский, чистый восторг. Но потом: – А прием, учитель? – Конечно. Но позже, Мануэль. Наш завтрак – внизу. Улыбка Фауста. Несколько шагов вперед. Перед Мануэлем, думающем о еде, спина доктора. Но через миг – неуловимый разворот. И – клинок у горла юноши. – Прием ясен? – Акх… кх.. да. – Какова первая часть приема? – требовательный взгляд. – За твоей спиной не видно, как ты… – Нет. Первая часть – мои слова о завтраке. Лишение противника чувства опасности. Ясно? – Ясно. Спасибо, учитель. Завтрак. Шипящая яичница с ветчиной. Разговоры ни о чем. Уже врозь, хотя еще вместе. – Удачи, Мануэль. Имя молодого боевого мага скоро… – Учитель, слава боевого мага – ничто. Спасенные жизни воинов – да. Спасенные жизни простых людей – тем более. Но не слава. Оседланный конь. – Спасибо за урок, доктор Фауст. – Что за урок, Мануэль? – Встреча с дьяволом, учитель. Урок прост: дьявол не опасен, если в душе нет слабости или страха перед ним. 16 ноября 2004 Авторство песни принадлежит непосредственно Мануэлю. Не успеешь этого гада придумать, он уже живет своей жизнью и сочиняет стихи, совершенно игнорируя мой замысел написать рассказ без единого глагола. |
|
39Танцевать легко! Школа танца 18 - свадебные платья.49
