7
…когда молчавшие – кричат, когда кричавшие – молчат; когда восставшие влачат существование крольчат…
Что со мной? Я брежу – или это реальность? Уступ шириною в полступни, а дальше – бездна, обрыв в никуда, и не видно земли, только седой туман где-то там, покуда хватает взгляда…
…судьбы оттиснута печать, и колесо не раскачать, и годы будут мимо мчать…
Годы? Годы или дни? Как долго я здесь? Без еды и питья. Почему я до сих пор не умер? Чья сила поддерживает во мне жизнь?
…часы нет силы замечать, и чашу счастья не почать, и частым криком отвечать через тягучее "сейчас"…
Жив я или мертв? Может быть, это уже не Тангородрим? Может быть, это уже Мандос? Плотный, удушливый туман везде – и рядом, и во мне, и бездна под ногами и ничто вокруг…
…судьбы по новой не начать, и тщетно прятаться в мечтах, и остается только страх, и чаще слезы горячат…
…щеки.
Я плачу? Значит, я еще жив?
8
Темный Вала мысленно поздравил себя с удачным решением. К Феанору на глазах возвращалась жизнь. Если теперь занять мастера делом, дать пищу для чувств и ума, – горе Пламенного притупится, отойдет на второй план. Главное – пробудить внутреннюю силу Феанора, волю и интерес к жизни. Дальше восстановление пойдет само.
– Идем, я покажу тебе Ангбанд, – с улыбкой предложил Мелькор, дождавшись, пока нолдо чуть успокоится после обретения меча.
Феанор кивнул, но больше из вежливости. В его мыслях сейчас был только Рок Огня.
Облака разошлись, и роскошные снежные шапки Железных гор поблескивали в свете неярких звезд. Мелькор небрежно облокотился на витые перила и с удовольствием вдохнул студеный воздух. Вид с вершины этой башни открывался поистине восхитительный – Феанор должен был оценить его по достоинству.
Нолдо чуть прикрыл глаза. Эта горная гряда действительно напомнила ему дорогой сердцу Форменос. И Феанор со всей остротой ощутил, что никогда, никогда уже не вернуться ему в родную крепость, никогда не увидеть те горы, которыми он любовался веками...
Темный Вала терпеливо ждал, понимая, что сейчас чувствует нолдо. Наконец, Мелькор осторожно тронул друга за плечо:
– Ну, что, пойдем дальше? Я хочу показать тебе мастерские.
Маршрут был тщательно продуман: впечатления от прогулки должны были исподволь помочь Феанору вернуться к жизни.
В ответ – тот же вежливый кивок. Будь его воля, Феанор бы отказался. Но отказ надо объяснять, а признаваться в своей душевной боли Государь Форменоса так и не научился.
Темный Вала показывал нолдору мастерские и кузницы, оружейные и рудники – тот реагировал всё так же вяло. Мелькора начала беспокоить эта безучастность. Впрочем, если поставить перед Феанором конкретную задачу, в нем должен проснуться мастер. Не может не проснуться.
Окончательно убедившись, что нолдо сопровождает его только из учтивости, Мелькор совсем уже было собрался оставить того – на время – в покое, но решил напоследок вывести за ворота. Лишний раз подчеркнуть, что не под замком живет Феанор в Ангбанде.
Когда им навстречу дохнул своим жаром Тангородрим, Феанор напрягся. Равнодушная усталость исчезла, будто ее и не было. Мастер расправил плечи, стремительно пошел вперед.
"Что это с ним? Почуял выход из крепости? Вроде, далековато еще". Мелькор чуть поотстал, внимательно наблюдая за нолдором.
Жар подземных глубин нарастал. Феанор, идущий к нему, идущий в него, раз-другой останавливался, жадно вслушиваясь – не в слышимый гул недр Тангородрима, а в иное.
В Пламень.
Родная стихия. Его Стихия.
Феанор вошел внутрь вулкана. Неторопливый, внешне спокойный, он улыбался. Не губами – взглядом. Как давеча улыбался мечу.
Вернее – чуть иначе. Так смотрят не на старого друга, а на того, с кем давно ждали свидеться.
Мелькору невольно вспомнился Феанор при их самой первой встрече: радость узнавания в неизвестном того, что искал всю жизнь.
"Ну, конечно! Как же мне раньше в голову не пришло, что ему нужно! Хотя… понятно, почему не пришло. Он из Амана все-таки, а здесь моя Тема звучит во всю мощь".
Феанор закрыл глаза. Ему не нужно было зрение, чтобы ощущать биение огненного сердца гор. И Тангородрим, трехглавый вулкан, ответил ему.
Мелькор увидел, что раскаленная лава постепенно начинает двигаться в такт дыханию нолдора.
Впрочем, не нолдора. Пламенного.
Феанор стоял долго. Позабыв о прошлом и настоящем, он говорил с живым пламенем на том языке, что не ведом ни эльдарам, ни даже Валарам. Огонь с огнем. Две частицы, две искры единого Пламени. Изжелта-красная лава бурлила вокруг, грозя прорвать ту незримую стену, что отделяла Огонь от Огня. Жидкий камень стекал медленными ослепительными каплями со стен кратера, рдяно-золотыми потеками скатываясь по незримой границе вниз, в неистовстующий огненный водоворот.
Горы содрогались, едва сдерживая ту силу, что клокотала в них.
"Та-ак, похоже он не на шутку увлекся! Не поджарить бы Маэдроса… раньше времени". Темный Вала озабоченно сдвинул брови: уже только его воля не позволяла начаться извержению. Больные руки незамедлительно напомнили о себе, как и всякий раз, когда приходилось применять Силу. Но мешать Пламенному Мелькор не хотел.
Феанор улыбался. Он был счастлив сейчас. Впервые за многие десятилетия – счастлив.
далее