Книга третья. Клятва Мелькора

































































































































18

Отойдя от чаши, Мори не ушел с нихаса. Он присел на один из камней на самом краю площади собраний, глядя на чашу издали. И скоро увидел нечто интересное.
К чаше Уацмонга подбежали мальчишки. Им было лет пять-семь, не больше. Они разулись, стали выкрикивать что-то, претендующее на ритмичность, но Мори не смог уловить ни смысла, ни слов. Впрочем, сорванцы были иного мнения о своем пении. Они заходились в восторге, и один из них вдруг вскочил на широкий обод чаши.
Мори уже знал, что обод чаши был шириной в ладонь. Теперь он понял, для чего.
Мальчишка танцевал. Точнее, он пытался танцевать, отчаянно балансируя. Долго продержаться ему не удалось, он соскочил на землю.
На край тотчас вспрыгнул другой.

19

Э-о-эй, глазам своим не верю!
Смотрит Черный на пляски мальчишек - смотрит, взгляд отвести не может. Никого и никогда ведь это не интересовало.
Хотя, правду сказать… не то чтобы совсем "никогда и никого". Сам я смотрел на мальчишек нередко. На этих дерзких щенков. Кто в пять лет рискует жизнью - э-о-эй, того назову отважным. Не завтра быть ему мужественным - сейчас он им стал! Пусть и молоко на губах не обсохло.
Пару таких я в свой род принял, потомками Ульра назвал - о-э-эй, за то одно лишь, что раз за разом играли они своей жизнью на краю чаши Уацмонга.
Но то я. А Черному-то зачем на мелюзгу глядеть?
О-э-эй, а ведь смотрит. Не отрываясь.

20

Когда солнце приблизилось к зениту, мальчишек сменили подростки, а ближе к вечеру - юноши. Все они пели один и тот же мотив, в котором я так и не сумел разобрать слов. Одни ритмичные выкрики.
Вместе с юношами пришло и несколько девушек, но они остались за внешним кругом: никак не отмеченным, но четко ощутимым. Девушки не смели приблизиться, но - подпевали.
В этой однообразной ритмичной мелодии было… не знаю, как назвать. Много чести таким крикам называться музыкой, но - так можно укорять меч за то, что его клинок - лишь прямая полоса стали, а не ажурный орнамент.
В этом пении не было красоты, но в нем - сила, заставляющая бесстрашно вскакивать на край Чаши.
Бесстрашно? Да. Я не могу отделаться от ощущения, что эти пляски - игра со смертью.

21

- Мой господин.
Девичий голос заставил Мори отвлечься.
Чуть выше по склону стояла девушка в красном платье и белом… чём-то поверх его. Нолдоры не носили такую одежду, а как называется это верхнее платье у атани, Мори не знал.
На груди оно было скреплено золотыми пряжками, на талии - золотым поясом, а ниже распахивалось, открывая кармин платья.
Волосы девушки были заплетены в четыре косы - две спереди, две сзади.
- Господин, прошу, подойди ко мне. Ты - на нихасе, я не могу спуститься. Меня прислал отец.
Мори в несколько прыжков очутился рядом с ней.
- Ты кто?
- Бадах, дочь Ульдора.
Отроду гордая, она робела перед ним.
В ответ Мори улыбнулся - нельзя не улыбнуться красивой девушке.
Любому эльдару Бадах показалась бы уродливой, как уродливы все вастаки. Но Мори видел не черты лица, а властность в сочетании с мудростью, непреклонность воли в сочетании с женской заботой.
Под его взглядом Бадах покраснела.
- Ты очень похожа на отца, - сказал юноша, чтобы сгладить неловкость. - И очень красива.
- Говорят, что и ты похож на своего отца, - дочь вождя посмотрела на него, словно требуя ответа. Но Мори молчал, и она задала прямой вопрос: - Это правда? Ты сын бога?

22

Так.
Вдох-выдох-вдох, как Государь учил.
Интересные вещи узнаешь о себе.
Мало мне было нолдорских сплетен…
Значит, я стал настолько похож на него? А они его считают богом…
Только вот бога нельзя убить!
Хватит, хватит… неважно, кем они считают Государя - богом, братом Валы, майаром… кем угодно! - главное, они считают его живым.
А раз я сын бога в их глазах, это облегчит мою задачу.

23

В глазах Бадах его замешательство и молчание было красноречивее ответа.
- Хорошо, не говори, - кивнула дочь вождя. - Ты с утра смотришь на пляски. Ты ничего не ел. Я принесла тебе еды и вина.
- Я не голоден, но - спасибо. - Он улыбнулся. - Ваши обычаи разрешают тебе поесть со мной?
- Нет. Женщина ест только в семье.
- Жаль. Я тогда возьму немного фруктов.
- А мясо? Оно горячее, жир не застыл.
- Я не ем мяса, - Мори виновато развел руками. - Да, я знаю, - он опередил ее вопрос, - другие эльдары едят. А я нет.
- Но вина ты выпьешь?
- С удовольствием.
Бадах с откровенным любопытством смотрела, как он ест. А Мори продолжал глядеть на Чашу. Пляски не прекращались.
- Что это? - спросил он. - Расскажи. Или тоже нельзя?
- Это танец воинов. Едва мальчик начинает учиться обращению с оружием, как он уже вправе танцевать на Чаше Уацмонга. Самые могучие бойцы будут здесь ночью.
- Я уже понял. Вы ее выкатываете по каким-то праздникам?
- Обычно перед большой битвой.
И она сказала как о само собой разумеющемся:
- Ведь ты именно с этим и приехал к нам. Звать наш народ на бой.

24

Я закусил губу, не зная, что ответить Бадах.
Когда я ехал сюда, для меня вастаки были какой-то единой безликой массой. Ну разве что вождей я в лицо еще по Ангбанду помню.
Они были для меня народом, присягнувшим на верность Пламенному, - и тем раз и навсегда определившим свою судьбу. Раз ради жизни сыновей Феанора этот народ должен погибнуть - значит, он погибнет.
Вручая свои судьбы Феанору, они тем самым изъявили готовность умереть по его слову.
То, что вместо слова Государя я должен передать слово Мелькора, - не меняет ничего. Властелин верен воле своего друга.
Всё легко, просто и ясно.
Было.
Было легко до того часа, когда я увидел народ вастаков вблизи.
Нехитрая истина: вастаки оказались живым народом.
Они не лучше и не хуже других. Своя доблесть и своя подлость. Своя красота (одна Чаша чего стоит!) и свое уродство.
Не орудие воли. Не оружие, пусть даже оружие Государя.
Живой народ. Который я должен отправить на смерть.
Мужчины уйдут и не вернутся. Останутся мальчишки, старики, женщины. Что будет с ними?!

25

- Скажи… - Мори не знал, как задать вопрос, - ведь этот танец… это смертельный риск, да?
- Ты знаешь? - Бадах удивилась. - Откуда?
- Они могут погибнуть? Но - как?
- Если воин сорвется и упадет в вино - его убьют, а войско не выйдет в поход.
- Почему?
- Вино битвы будет осквернено. Его нельзя пить.
- А если сорвется не воин? Если ребенок? Если пятилетний мальчик оступится на Чаше?!
- Всё равно, - пожала плечами дочь Ульдора.
- Поход может быть отменен из-за пятилетнего ребенка?!
- Не из-за него. Это будет лишь знаком, что род Ульра не должен идти в бой. Когда близятся холода - листья падают с деревьев, но не листопад - причина холодов. Так и здесь. Чаша напьется либо крови многих воинов - в битве, либо вместо них - крови одного.

26

Я обернулся к Чаше.
Вместо золотого кратера мне почудилась хищная разверстая пасть, алчущая крови.
Зверь, готовый пожрать всех. Без разбора.
"Неужто это такая новость для Повелителя Пленных? Для того, кто всех отдавал в жертву своему Государю? Кто и сейчас считает благородным и справедливым принести вастаков в жертву ему - но преступным отдать их Чаше Уацмонга?"
Мне это чудится? Или я и впрямь слышу голос Чаши?

далее
































































































































Эпиграф Глава 1. Огонь агонии Глава 2. Послушный Ангбанд
Глава 3. Лгать честно Глава 4. Чаша Уацмонга Глава 5. Прислужник Врага
Глава 6. Поражение


Портал "Миф"

Научная страница

Научная библиотека

Художественная библиотека

Сокровищница

Творчество Альвдис

"После Пламени"

Форум

Ссылки

Каталоги


Том 1. Братья по Пламени

Том 2. Пленник судьбы

Том 3. Клятва Мелькора

Отзывы и статьи

По мотивам...

Иллюстрации

История замысла

Издание

Альвдис Н. Рутиэн (c) 2002-2005
Миф.Ру (с) 2005-2014