Следующий период характеризуется погребальными курганами, или ступами, в Бхархуте и Санчи, одинокими свидетельствами тогдашней цветущей художественной школы. Различия в стиле и композиции делают очевидным тот факт, что на равнинах Индии активно действовали различные школы искусства и что буддийские художественные школы унаследовали многое из старых локальных традиций, природу которых трудно определить в настоящее время. От фольклорных тенденций бхархутской ступы в Центральной Индии (возведенной примерно в середине II в. до н.э.) с ее многочисленными рельефами, воплощающими сцены из джатак, то есть сказаний о предыдущих жизнях Основателя Общины, мы переходим к группе погребальных курганов Санчи (около I в. до н.э.), богатых изображениями чудес, совершенных Просветленным во время его проповедей в бассейне Ганга.

Мощное воздействие учения Будды на умы людей объясняет расцвет искусства, посвященного прославлению земного пути Учителя, ибо, как сказал выдающийся французский индолог проф. Альфред Фуше, “не думаю, что воображение какой-либо расы когда-либо создало предмет для поэмы прекраснее или обширнее, чем эта судьба единственной личности, в которой показаны все аспекты жизни, в которой сконцентрирован весь жизненный опыт прошедших веков, одним словом, в которой отразилась эволюция целой расы”.

Ранние буддийские художники с исключительным рвением воспроизводили в пластических формах различные эпизоды юности Просветленного. Благочестивая тщательность, с которой художники Бхархута относились к делу воплощения предыдущих жизней Будды, заставила их подписать под рельефами названия изображенных джатак, тем самым давая современному ученому уникальную возможность интерпретации ранних буддийских образов. Рельефы Санчи, хотя и не были подписаны поясняющими заголовками, по большей части идентифицированы проф. А. Грюнведелем и проф. А. Фуше. Большинство рельефов раннего буддийского искусства может быть удовлетворительно объяснено благодаря священным буддийским скульптурам. Среди бесчисленных сцен из джатак ранние буддийские рельефы представляют восемь великих чудес Будды.

Мы легко распознаем:

1) сцену Рождения в парке Лумбини недалеко от Капилавасту (подлинное место было отмечено колонной, возведенной Ашокой, найденной недалеко от современней деревни Румминдеи приблизительно в 150 км к северу от Бенареса);

2) совершенное Просветление на месте современного Бодхигайя;

3) первую Проповедь в Мригадаве, недалеко от Бенареса;

4) смерть недалеко от городка Кушинагара в непальском Терае.

Эти четыре величайших момента в жизни Будды, которые были указаны как места для паломничества еще самим Просветленным, часто дополняются четырьмя главнейшими случаями проявления Просветленным своих магических способностей:

5) великое Чудо в Шравасти;

6) нисхождение с Небес около Санкашьи;

7) жертвоприношение Обезьяны около Вайшали;

8) укрощение бешеного Слона в Раджагрихе.

Тибетская традиция знает еще одно святое место, которое осталось неизвестным традиции индийской. Это место, где будущий Будда отрезал свои волосы и произнес обет в присутствии Брахмы и Индры. Это место обозначается ступой, называемой по-тибетски “святейшая ступа”, которую мы постоянно видим на картинах, изображающих принца Сиддартху, принимающего монашеский обет.

Почти невозможно сказать, создало ли раннее буддийское искусство образ Просветленного. Легенда Дивьяваданы, относимая к позднему периоду, рассказывает нам о чудесном происхождении изображения Будды. Царь Магадхи Бимбисара, получив богатые дары от Рудраяны, царя Роруки, решил послать последнему изображение Просветленного. Художники, которым был сделан заказ, обнаружили, что они неспособны запечатлеть божественный лик и тело Будды. Видя их затруднение, Просветленный велел, чтобы было принесено льняное полотно, и на его поверхности отразилась его тень, которая затем была обведена и раскрашена художниками. Мы невольно вспоминаем почти аналогичную историю о чудесном происхождении образа Христа.

Художественные школы, украшавшие погребальные курганы Бхархута и Санчи, видимо, отвергали изображение Просветленного в человеческом облике. На рельефах Бхархута и Санчи Будда всегда представлен символами и никогда антропоморфно. Так, Великий Исход всегда обозначается конем без всадника, выходящим из городских ворот.

Великая Проповедь символизируется Колесом Закона, а Паринирвана – погребальным курганом, иначе говоря, ступой.

Как показал проф. Альфред Фуше, две школы – представленная в Санчи и так называемая школа Гандхары – существовали почти одновременно. Одна, как мы только что видели, использовала символы, чтобы представить Учителя, как бы отрицая возможность изображения его антропоморфно; другая преуспела в создании человеческого облика Основателя Общины. Будет интересно узнать, существовало ли взаимовлияние между художественными школами и различными течениями буддизма. Если такое взаимовлияние будет открыто, то школа, представленная в Санчи, должна быть признана более ортодоксальной из двух, соотносимой с теми направлениями буддизма Центральной Индии, которые ревностно следовали формуле “Будда исчезает, Закон остается”, – словам, которые были сказаны Просветленным во время ухода в Нирвану.

Создание антропоморфного изображения Будды было, как мы уже сказали, достижением греко-буддийской школы, которая расцвела незадолго до начала новой эры в древней Гандхаре, стране на северо-западе Индии. Характер этой школы определяется уже около I в. до н.э., и в последующие столетия она набирала высоту. Около III в. ее слава блекнет, и в дальнейшем мы видим ее полный упадок.

Эта школа была типичным плодом своего времени, результатом распространения на эллинистическом Востоке художественного синкретизма в последние века до н.э.

Со времен достославных военных походов Александра Великого эта мания синкретизма в искусстве и религии стала основной на Ближнем Востоке и, вероятно, оказала влияние на северо-западную Индию и Бактрию, где утвердились эллинистические династии после распада великой Македонской Империи. Классической страной эллинизма был Египет, где греческие переселенцы упорно пытались войти в контакт с древним искусством, а египтяне постепенно включали греческие концепции в свою религиозную систему. Та же общая тенденция ярко проявилась и в изобразительном искусстве, и иногда грубый вид произведений эпохи эллинизма может быть объяснен тем, что эллинистический художник не мог легко ассимилировать огромное разнообразие всевозможных стилей, находящихся в его распоряжении. Результатом склонности к эллинизму местных династий в северо-западной Индии и соседних отрядах (греческие пьесы при парфянских дворах) и распространения пропаганды буддизма за пределы Индии стало создание локальной школы в искусстве. Все произведения этой школы несут очевидные признаки двоякого происхождения: форма несомненно эллинистическая, тогда как содержание может быть установлено только с помощью буддийских священных текстов.

В настоящее время мы располагаем фундаментальной работой проф. Фуше по искусству Гандхары, где прекрасно описаны его характер, художественная ценность и распространение по буддийскому миру. Мы подольше задержались на этой школе из-за ее важной роли в истории искусства Востока. Ее произведения были перевезены по морю и по суше на Дальний Восток и там послужили основой блистательного расцвета художественных школ, вдохновленных учением и легендами о Будде. Во время археологических исследований, проведенных несколькими выдающимися учеными вдоль двух великих караванных путей Китайского Туркестана, было извлечено из земли огромное количество произведений местного искусства, дающее возможность реконструировать путь, по которому искусство Гандхары путешествовало прежде, чем достигло пределов Китая и оказало мощное влияние на религиозное искусство эпохи Вэй. Огромным затруднением в изучении искусства Гандхары и вообще искусства раннего буддизма является полное отсутствие фресок и других видов живописи. Время и климат разрушили все, что оставалось от старой изобразительной традиции. Стены монастырей – вихар и пещерных храмов были, несомненно, покрыты фресками, характер которых невозможно установить. Центральноазиатская живопись дает только очень несовершенное представление о характере изобразительной традиции в древней Гандхаре. Существует только один образец изобразительного искусства периода до новой эры: это фрагменты фрески в пещере Джогимара на горе Рамгарх в отдаленном штате Сургуджа. Согласно сэру Джону Маршаллу, фреска была создана в I в. до н.э. Исходный облик фрески искажен позднейшей реставрацией. Нам остается надеяться, что недавние археологические исследования проф. Фуше в Афганистане, кроме предоставления новых доказательств, помогут нам заполнить этот пробел в нашем знании об искусстве Гандхары и дадут свежий материал для новой главы в истории индийского изобразительного искусства. Традиции Гандхары оставили неизгладимый след в искусстве Индии, и блистательное искусство Гуптов своим великолепием во многом обязано достижениям греко-буддийских художников.