Тибетское искусство тщательно следует древним индийским традициям. Многие иконографические типы буддийского пантеона Тибета могут быть возведены к образцам Гандхары. Но прежде чем обсуждать тибетское изобразительное искусство, будет полезно дать краткий очерк истории Тибета.

Немногое известно об истории тибетского плоскогорья до прихода буддизма в первой половине VII века. По всей вероятности, страной правило несколько малых вождей, которые были в состоянии постоянной вражды друг с другом. Согласно китайским анналам, первое тибетское царство было основано примерно в 607 году царем Намри Сронгценом. Его сыном был знаменитый правитель Тибета Сронгцен Гампо, который принес буддизм в страну и которого традиция почитает как Чойджала, или Дхармараджу (“Владыку Закона”. – Прим. перев.). Этот царь сделал своей столицей Лхадан, или Лхасу, в Центральном Тибете (провинция Уй) и заложил основы государственного управления. Победоносные походы привели его к границам Китая, и он даже захватил западную провинцию Сычуань. Около 640 года он подписал мирный договор с танским императором Тайцзуном, в котором его власть над краем Кукунор была признана Китаем. И такой была военная мощь тибетского царя, что он даже получил в жены китайскую принцессу императорского дома. Другой брачный союз Сронгцен Гампо заключил с Непалом, женившись на дочери непальского царя Амшувармана. Эти две принцессы были страстными последовательницами буддизма, и традиция утверждает, что китайская принцесса привезла в Тибет знаменитую статую Будды, а непальская – изображение дхьяни-будды Акшобхъи. Обе статуи ныне хранятся в храме Джо-кан в Лхасе. И даже говорится, что царь женился на обеих принцессах, чтобы завладеть двумя знаменитыми статуями.

Под влиянием этих двух принцесс царь принял буддизм и стал поощрять его распространение по своему царству. Благодарная буддийская церковь Тибета признала двух иноземных принцесс воплощениями богини Тары в ее зеленой и белой ипостасях. Сронгцен Гампо послал в Индию нескольких одаренных молодых людей, среди которых был знаменитый Тхонми Самбхота, создатель тибетского алфавита и автор первой тибетской грамматики, написанной стихотворным размером шлока.

После смерти Сронгцен Гампо новая религия мало продвинулась вперед, и только с приходом к власти Трисонг Дэцена (755–797) распространение буддизма получило новый импульс. Этот царь, хотя и был завоевателем, стал великим покровителем новой религии и пригласил в Тибет великого Шантаракшиту из Наланды и буддийского монаха Камалашилу. Этот последний стал знаменит благодаря религиозному диспуту с Хэшан Махаяной, китайским монахом, который был признан в Китае воплощением грядущего будды Майтрейи.

Принесенный в Тибет буддизм был уже сильно окрашен шиваистским влиянием и другими верованиями, в основе которых лежала магическая практика, которая была совершенно неприемлема для ранних буддистов. Проф. де ла Валье Пуссен в научном предисловии к его ценным “Этюдам и материалам” уже указал на существование ученого буддизма, буддизма сравнительно малого числа образованных ученых, и народного буддизма, который ввел в систему ряд народных верований. Пандит Шантаракшита посоветовал царю пригласить из Индии великого тантристского учителя Падмасамбхаву из страны Оддияна.

Падмасамбхава был приемным сыном царя Оддияны Индрабхути. В объемном сочинении о легендарной жизни Падмасамбхавы, рассказывается, как будущий учитель был найден царем и его министром сидящим на цветке лотоса посредине озера Вималапрабха, как он женился и покинул дворец, как он вел жизнь аскета на кладбище, называемом “Прохладная роща”, и как он стал известен многими своими чудесами. Вторая часть этого сочинения содержит рассказ о его пребывании в Стране Снегов.

Когда великий Гуру, или Махачарья, прибыл в Тибет, перед ним стояла трудная задача. Он встретил яростное сопротивление со стороны местной религии, возможно разновидности бон, и множества высокопоставленных лиц при царском дворе. Он преодолел все преграды, воздвигнутые пред ним, и включил определенное количество местных культов в свою систему. Это было им сделано, чтобы успокоить своих противников. Его последователи известны в Тибете как секта ньингмапа и выделяются своими красными шапками. По своей сути ньингмапа – это тантрическая школа; она до сих пор влиятельна в пограничных гималайских государствах. Эта секта почитает бодхисаттву Саматабхадру как Изначального Будду, которому посвящен специальный культ. Кроме него, основателем были предписаны культы идамов Дордже Пурпа и Гонпо, “защитников веры”. Эту систему отличает множество тайных рукописей, называемых “терма”, которые время от времени находят ламы, и предполагается, что в них содержатся мистические учения. Названия этих скрытых книг часто даны на неком неизвестном языке, их значение в настоящее время невозможно установить. Основным родом занятий последователей этой секты является магия и другие церемонии, предписанные различными тантрами. Падмасамбхава также помогал Трисонг Дэцену в строительстве монастыря Самье-линг, сокровищницы нынешнего правительства Лхасы. Он также начал работу по переводу буддийских книг на тибетский, ему помогал лоцава (“переводчик”. – Прим. перев.) Пагур Вайрочана. Пребывание Падмасамбхавы в Тибете не было очень долгим, и он вскоре вернулся в Индию.

После смерти царя Трисонг Дэцена буддизм продолжал свое распространение по Тибету. Несколько индийских ученых было приглашено в Тибет для продолжения проповеди и перевода буддийских текстов. Тяжелый удар был нанесен новому учению Лангдармой, который был провозглашен царем около 838 года после убийства его брата, благочестивого и нерешительного Три Ралпачана. Короткое царствование Лангдармы было полно яростных нападок на учение Будды. Индийские пандиты были изгнаны из Тибета, книги уничтожены, храмы разрушены. Только нескольким ламам удалось укрыть рукописи от уничтожения. К счастью для буддизма, царь был убит ламой-отшельником Пал Дордже, который настиг царя, переодевшись бонским магом. Память об этом событии до сих пор жива среди тибетцев, а один из священных танцев лам, под названием “танец черной шапки”, иносказательно изображает это событие.

В IX веке мы видим тибетцев на вершине их военной мощи, распространившими свою власть даже на Китайский Туркестан и захватившими важный оазис Дунхуань в западной провинции Кансу, где сэр Аурел Стейн и выдающийся французский синолог проф. Поль Пелио сделали свои блистательные открытия. Но военная власть Тибета держалась не более двух столетий. С распространением буддизма воинственный дух любящих сражения кочевников постепенно угасает. Отныне интересы религии завладевают умами народа и правителей. Многие из тибетских царей этого времени приняли монашество. В XI веке лама-царь Чачубьод пригласил известного индийского пандита Атишу, иначе называемого Дипанкарашриджняну, из великого монастыря Викрамашила.

Этот выдающийся деятель в истории тибетского буддизма принес с собой систему Калачакры и проповедовал против магических ритуалов и тантрических культов секты ньингма. Школа очищенного буддизма, основанная Атишей, известна под именем кадампа, основной акцент в ней делается на медитации и суровой монастырской дисциплине. Под руководством Атиши на тибетский был переведен ряд текстов, относящихся к Винае (раздел буддийского канона, описывающий правила монастырской жизни. – Прим. перев.) и Сутрам. Около 1050 года в Центральном Тибете прошел религиозный совет, возглавляемый Атишей, и было провозглашено восстановление в стране учения Будды. Атиша был автором многих широко известных трудов, его можно назвать истинно предшественником Гьялба Цзонкапы, основателя секты желтошапочников. Атиша умер в 1058 году.

Один из его учеников, великий тибетский историк Бромтон (родился около 1002 г.), систематизировал правила секты кадампа и основал монастырь Раденг к северо-востоку от Лхасы на караванном пути, ведущем в Кукунор.

Период с XI по XIII век был свидетелем постепенного возрастания роли буддизма на тибетском плоскогорье. Количество монастырей неуклонно возрастало, и все большая часть населения принимала монашество, стремясь к спасению. Несколько монастырей достигли большой власти, и их настоятели нередко принимали активное участие в политических междоусобицах страны. Значительным было влияние основанного около 1071 года Кхон Кончог Гьялпо монастыря Сакья, настоятели которого играли весьма важную роль при дворе монгольских завоевателей.

Монгольские племена, находившиеся с VIII века в контакте с уйгурскими буддийскими племенами, приняли буддизм в XIII веке. Это было время исключительного расцвета учения под могущественным покровительством монгольских ханов. Один из величайших настоятелей Сакья, обычно называемый “Сакья панчен”, или “пандита”, был приглашен Годан-ханом, сыном Огодая, приехать в его резиденцию в Кансу. Говорится, что Сакья, помимо распространения учения Шакьямуни, создал для монголов алфавит на основе уйгурского письма. Его работа была продолжена его племянником и последователем ламой Пхагпа Лодой Гьялцаном (1239 или 1240 – 1280 или 1281 гг.), который создал новое письмо, основанное на тибетском алфавите и предполагающее более правильную транскрипцию монгольского языка. Хан Хубилай, перенесший столицу из Каракорума сначала в Шань-ту в 1260 году и наконец в Пекин в 1264 году, присвоил Пхагпа-ламе титул “Высший мудрец”. С падением династии Юань в 1363 году буддизм ощутил серьезный удар и восстановил свое влияние только в конце XVI века.

1357 год. В этот год родился великий реформатор тибетского буддизма Гьялба Цзонкапа, который создал секту, достигшую духовного лидерства в Тибете. Место его рождения находится в провинции Амдо. Чтобы увековечить это место, был построен великий монастырь Гумбум. Объем статьи не позволяет нам подробно рассказать легенду о Цзонкапе, его уединенной жизни в горах, учебе в знаменитых монастырях Тибета и проповеднической деятельности в Лхасе. Со дней ранней молодости он имел сильную склонность к религии, и он очень рано принял сан под монашеским именем Гьялба Лобсан Дагпа ознаменовал поворот к очищенной форме буддизма, которую проповедовал еще Атиша, его славный предшественник на этом поле деятельности. Суровый аскет ввел обязательный целибат для всех монахов и запретил старые тантрические ритуалы, посвященные шакти (женская ипостась божества. – Прим. перев.). Основной акцент он сделал на нравственности и монашеской дисциплине и назвал свою школу геданпа, или гелукпа, “школа добродетели”. Первый большой монастырь этой школы, названный Галдан, был возведен около 1409 года в окрестностях Лхасы.

Цзонкапа оставил ряд значительных трудов по буддийской метафизике, из которых наиболее известен “Ламрим чэнпо”, или “Ступени Пути к Просветлению”. Этот труд досконально изучается в теологических школах крупнейших монастырей Лхасы, таких, как Сера и Брайбун, а также в некоторых монастырях Монголии, таких, как Порханту и Тала, имеющих специальные школы “Ламрим”. Цзонкапой были заложены основы современной организации тибетской церкви.

Говорится, что духовным наставником Гьялба Цзонкапы был бодхисаттва Манджушри, который являлся ему во время уединения в горах Амдо. Верят, что он время от времени получал откровения от самого Майтрейи, и этим, возможно, объясняется то экстраординарное воздействие, которое поучения Великого Реформатора оказывали на умы и сердца ламаистского монашества. Дело Цзонкапы было продолжено двумя его главнейшими учениками: Кхайдуб-дже (полное имя Кхайдуб-Гелег-Палсан, 1385–1439) и Гьялцаб-дже. Кхайдуб-дже был назначен настоятелем монастыря Галдан. Другой ученик Цзонкапы – Бьямчен Чордже, также называемый Шакья Йешез, был отправлен Цзонкапой в Китай по приглашению императора династии Мин Юн-ло, где проповедовал учение Калачакры.

По возвращении в Тибет он основал монастырь Сера недалеко от Лхасы (в 1419 г.). Цзонкапа умер в 1419 году в монастыре Галдан. В рассматриваемой живописной коллекции есть семь современных картин, представляющих Великого Реформатора в различном окружении; мы опишем их в ходе нашего исследования. Императоры династии Мин вообще были благосклонны к ламаистской форме буддизма, поскольку они стремились к утверждению своего политического протектората над Тибетом.

Первым Гьялба, то есть священником – правителем Лхасы, был племянник Цзонкапы, Махапандита Гендун-Дубпа. В 1445 году он возвел великий монастырь Таши-Лунпо в Шигацзе, первым Таши-ламой которого, согласно традиции, был Кхайдуб-дже.

В 1576 году знаменитый Алтан-хан присвоил верховному ламе Лхасы Кхайдубу Соднам Джамцо Палсанпо (III Гьялба, или Гьеван) титул “Далай- (“океан”) лама Ваджрадхара” и признал духовное превосходство желтой веры (над остальными четырьмя сектами. – Прим. перев.). Политическое господство Китая продолжалось, и в 1793 году император манчжурской династии Чень-Лун обнародовал высочайший указ, вносящий изменения в систему реинкарнации, – согласно ему, кандидатов в новые далай-ламы предлагало и вводило в должность китайское правительство.

Слишком много места требуется, чтобы описать одно за другим правление всех тринадцати тибетских далай-лам. Недавняя история Тибета полна событий, и в настоящее время трудно предвидеть исход многих из них.

После краткого обзора тибетской истории нам будет легче исследовать многочисленные влияния, которые проникли в Страну Снегов и обогатили огромный пантеон тибетского буддизма. Высокогорные хребты, со всех сторон окружающие плоскогорье Тибета, не остановили проникновения иностранных влияний. В ранние дни тибетской истории торговые пути из Тибета на равнины Индии проходили через запад страны. По этим путям, часто не больше узкой горной тропы, индийские художественные традиции достигали Тибета. Буддийские миссионеры, приехавшие в страну в VII веке, привезли с собой первые священные изображения. Эти изображения, вероятно, служили для иллюстрации их проповедей и содержали наиболее важные образы буддийской иконографии, а именно: образы Просветленного, главнейших бодхисаттв и образы, представляющие сцены из легендарной жизни Учителя. Знаменательно, что именно в этих образах мы видим сильнейшее индийское влияние. Много образцов буддийской иконографии Тибета может быть возведено к школе Гандхары (Северо-Западная Индия), но не следует забывать, что образцом для тибетских художников служило гандхарское искусство периода упадка.

С древнейших времен Тибет находился в тесном контакте с его южным соседом Непалом. Непальское изобразительное искусство постоянно влияло на тибетские представления о красоте. Посредством этого искусства тибетские художники познакомились с традициями фресок Аджанты. В XIII и XIV вв. влияние непальского искусства достигло своего пика и даже проникло к китайскому императорскому двору. Непальские художники славились своим мастерством, их часто приглашали в крупнейшие монастыри Тибета. В “Юаньши”, истории династии Юань (гл. 203), есть краткая биография одного из таких художников по имени А-ни-ко (Аниго), родившегося в 1243 году. Этот искусный мастер приехал в Тибет из Непала вместе с собратьями по ремеслу для выполнения некой работы, а затем был приглашен к пекинскому двору, где ему была поручена важная реставрационная работа. Несколько статуй в буддийских и даосских храмах Китая приписывается резцу этого знаменитого мастера.

Хорошо известен тот факт, что скульптура всегда более консервативна, и мы до сих пор находим среди тибетских бронзовых статуй образцы, сильно окрашенные индо-непальским влиянием.

Кроме индо-непальского влияния с юга, тибетское искусство испытывало и другие. Тибет всегда был в тесном контакте с регионом Хотан в Китайском Туркестане, и нет сомнений, что хотанские произведения нашли дорогу в Тибет и оказали влияние на его искусство. Характер этих художественных произведений крайне неоднороден, в них до сих пор сохраняются следы индийского прошлого. Эти произведения принадлежат к тому сложному миру, который был создан в Центральной Азии благодаря контактам нескольких наций. Изображения шестнадцати архатов, различных защитников веры с их воинственной свитой божеств, или якшей (духи гор, обладатели сокровищ. – Прим. перев.), облаченных в доспехи, могут рассматриваться как привнесение с севера.

Около X века, когда мусульманство распространилось по Центральной Азии, неся разрушение древним буддийским поселениям вдоль великих караванных путей, множество монахов Туркестана нашли убежище в монастырях Тибета и принесли с собой традиции каждый своей местности. Китайское искусство никогда не оказывало сильного влияния на искусство Тибета, и, напротив, некоторые иконографические пособия, изданные во время династии Мин, ясно показывают доминирование непало-тибетского влияния. В XVII–XVIII веках китайское влияние ярко проявляется в декоре и орнаментации. Картину из данной коллекции, изображающую Гонпо Чагдуга, можно считать образцом этого полутибетского искусства. Заметим, что декор этого времени более свободен по характеру и по обилию богатых цветочных мотивов в орнаментации.

Наше нынешнее знание тибетского изобразительного искусства недостаточно, чтобы позволить нам рассуждать о его различных школах. Но, несмотря на многие противоречия в нашем знании об этом предмете, мы можем выделить, по крайней мере, два района или две сферы художественной деятельности – юго-западную и северо-восточную; центром первой является город Шигацзе, по соседству с которым расположен Нартан, крупнейший в стране центр книгоиздания; школа Шигацзе отдает должное индо-непальскому искусству; а картины, которые создают монахи-художники крупнейшего монастыря Таши-Лунпо, следуют традициям, унаследованным из Индии.

Центр северо-восточной школы находится в провинции Дердже. Эта школа возникла в соседстве с великим караванным путем от равнин Монголии и западного Китая в Тибет и поэтому сильно окрашена внешними влияниями, пришедшими с севера.

Хотя в основе этой школы лежит то же индо-непальское искусство, позднейшие добавления указывают на Монголию и Китай. На картинах, пришедших из Дердже (это редчайший случай, когда можно определить происхождение картины), мы видим людей, одетых в тяжелые шубы, меховые шапки, сапоги и носящих украшения, которые могли бы принадлежать колдунам Восточной Сибири. Некоторые образы имеют яркое сходство с фигурами донаторов тюрко-монгольской национальности, предстающих на некоторых фресках Дунхуаня. Тип бодхисаттвы, встречающийся в живописи Дердже, напоминает нам образы бодхисаттв танской эпохи, наряженных в царские одеяния, которые больше похожи на одежду центральноазиатского бодхисаттвы, чем на роскошное одеяние индо-непальского. Итак, это две большие художественные школы Тибета. Невозможно сказать, как далеко в прошлое мы сможем проследить их существование, поскольку тибетское искусство совершенно анонимно и полное отсутствие датировок приводит к почти полной невозможности хронологических реконструкций выдающихся событий в художественной истории Тибета.

Кроме этих двух больших школ, существует несколько локальных, таких, как школа Лхасы, школа Гьянцзе и школы восточнотибетской провинции Кхам. В древности единство стиля было большим. Различие между многочисленными местными школами стало более заметным в современный период; особенности стилей может разглядеть только глаз эксперта. Обычно каждая из буддийских сект Тибета имеет что-то свое в стиле живописи, создаваемой ее художниками.

Мы рассмотрим происхождение живописи и особенности стиля различных школ, если их можно разглядеть, по ходу нашего описания.