.
X Международного конгресса молодых ученых Перспектива Нальчик, 2007 |
Проблемы самоидентификации народов КБР в контексте федерализации общества Гонтарева А.Е. КБГУ, г. Нальчик За последние годы в российском обществе были проведены радикальные преобразования, приведшие к изменениям в экономической, политической, социальной и культурной сферах. Ликвидация единой централизованной политической и культурно-идеологической системы регуляции привела к реставрации прежних форм социокультурной саморегуляции более низкого уровня, активизации этнического фактора, а нередко и его преобладанию над национальным и цивилизационным. Именно этническая принадлежность оказалась в Кабардино-Балкарской Республике наиболее устойчивой основой для личной и групповой идентичности. Принцип консолидации на основе этнической идентичности и этноцентризм, имевшие здесь место, не стали существенными факторами дестабилизации. На сегодняшний день можно констатировать факт слабости националистических организаций и националистических элит, представляющих один из этносов республики. Сложная структура общественного сознания народов Кабардино-Балкарии, охватывающая и этническую, и республиканскую гражданскую идентичность, и сознание кавказской социокультурной общности и общероссийскую идентичность, способствовала утверждению федералистских идей в республике. По данным социологического исследования КБР в 1999 году сотрудниками ИСПРИ РАН, на вопрос: “Как вы считаете, какая форма территориального устройства является наиболее оптимальной для современной России?” – 78 % респондентов ответили: “федерация” [1]. Федерализм, обеспечивающий многообразие в единстве, т.е. одновременно защищающий индивидуальные особенности различных социумов, и в то же время интегрирующий их в общую систему, стал формой реализации региональной самоидентификации. В идеале стремление к федерализации должно порождаться самой политической культурой, а она, надо признать, недостаточно развита в республике. Но данное обстоятельство в значительной степени компенсируется высоким уровнем политической толерантности, а также тем, что часть населения, не имея своих собственных политических ориентаций, как правило, принимает политические взгляды государственных структур. Последние же ориентируются на поддержание федеративных отношений. Актуализация этничности в условиях трансформации общества и государства проявилась в частичном восстановлении социорегулятивных функций “досовременных” моделей идентичности, ценностей, социальных ролей и институтов, ментальных структур и типов социального действия [2]. Представлялось, что возрожденные традиционные институты вполне совместимы с модернизацией, установлением реального федерализма и стабильной демократии в республике. Однако ни традиционные институты, ни различные уровни власти, оказались не в состоянии своевременно помочь населению в становлении адекватных новым условиям образа жизни и картины мира, национально-культурной, социально-экономической и государственно-политической идентичности, формы духовного самоопределения и самовыражения, общественного и индивидуального сознания. Не была построена новая аксиология бытия, при этом система социализации в обществе подверглась радикальным изменениям. Прагматические ориентации не способны возместить весь комплекс утрачиваемых ценностей. На фоне форсированной вестернизации и распространения гедонистических установок неудовлетворенными остаются потребности в возвышенных, духовных ориентациях, устойчивых идеалах и представлениях о должном и достойном. Этот духовный вакуум, а также отсутствие философско-религиозного осмысления этноконфессиональных процессов в современном обществе используют в своих целях внешние и внутренние силы, заинтересованные в дестабилизации ситуации в регионе и республике в частности. Ренессанс религиозного сознания и соответствующих форм восприятия жизни выдвинул на один из первых планов фактор исламской идентичности в КБР. Но современные условия существования религиозных организаций в республике далеки от нормальных. Отсутствие единого толкования религиозных канонов привело к появлению радикальных течений и дестабилизации общества на религиозной основе. В исламской идеологии прослеживается тенденция к подмене идеи возрождения национальных культур кабардинцев и балкарцев идеей развития исламской культуры, которая, по мнению И. Бабич, может стать общим культурным и идеологическим фундаментом для формирования новых идентичностей. Вместе с тем, принадлежность к одной вере двух титульных народов КБР не играет видимой консолидирующей роли и не способствует стабилизации ситуации. Этнические интересы, интересы государственной идентичности в массовом сознании мусульман преобладают над приоритетами исламской идентификации. В конце ХХ-начале ХХI вв. в Кабардино-Балкарии возникла новая контркультура, религиозно-фундаменталистские установки которой противоречат как традиционным для местных народов нормам, так и либеральным демократическим ценностям. Данное социальное антидвижение предприняло попытку захвата власти. Обращение к оружию без провозглашения собственных требований свидетельствует о том, что представители этой контркультуры видят себя аутсайдерами, не способными изменить что-либо в рамках данной политической системы. Это заставляет задуматься о возможностях “быть услышанными” в рамках современной демократии. Не имея цели анализировать упомянутую контркультуру, обратим внимание лишь на необходимость изучения потребностей участников рассматриваемого движения. Следует искать мирные альтернативы, удовлетворяющие те же потребности, а также развивать институты гражданского общества, свободно выражающие групповые интересы. В ходе поиска новых форм демократии возрастает значение принципов свободы выражения групповых интересов. При отсутствии “равенства возможностей” между неравными по численности, статусу, доходам группами возможно возникновение серьезных противоречий и конфликтов. Функции федерализма по защите прав меньшинств против посягательств со стороны мажоритарных групп, способствуют поддержанию свободы. Вместе с тем, если этим меньшинствам предоставляются особые привилегии, например, по этническому или конфессиональному признаку, они инициируют сецессию, возможна “дискриминация наоборот”, а значит, ограничение свободы, всплески насилия и нестабильности. Подчеркнем, что процессы формирования гражданского общества и федеративной системы в сложившихся обстоятельствах взаимосвязаны и взаимообусловлены. Федерализм, как и гражданское общество, предполагает особый уровень развития человека, общества и государства, выражаемый в такой системе социальных, экономических, политических, правовых и духовных отношений, которая обеспечивает гармоничное сочетание индивидуальных, групповых и общественных интересов. Политическая федерация будет эффективной только при условии федерализации общества на основе личностных, коммунитарных и региональных отношений путем воссоздания небольших единств личностей, в которых возможно их соучастие. В них индивиды, не жертвуя своей автономией, могут преодолеть взаимную отчужденность на основе общих ценностей и стремлений. Иными словами, политическая федерация возможна и эффективна только при утверждении и закреплении принципов федеративных отношений внутри самого общества, то есть федеративное общество предшествует политической федерации. В самом широком смысле федерализм – форма объединения отдельных лиц, групп, государств в общий союз, основанный на активном стремлении к общим целям с сохранением соответствующей целостности всех участников [3]. С одной стороны, столь широкое толкование федерализма ведет к размыванию содержания в его определении, а также к выводу о девальвации его как рабочей концепции. С другой – итоги ХХI Всемирного философского конгресса свидетельствуют об актуализации федералистской проблематики с точки зрения социальной философии. Полагаем, именно федерализм, представленный в синтезированном варианте: и как средство разрешения противоречий между стремлениями к единству и разнообразию; и как цель, тип общества и государства, может помочь в разрешении “конфликтов идентичности”, в частности такого рода конфликта между властью и религиозными группами в КБР. “Конфликты идентичности”, как правило, характеризуются плохой управляемостью, базируются не столько на интересах, сколько на ценностях, а потому требуют максимально гибких подходов и процедур, постоянного поиска компромиссов и терпимости. Федералистские рецепты, основанные на специфической политической культуре согласия и приверженности переговорному процессу, могут оказаться весьма полезными в данной ситуации. На сегодняшний день, с ростом ксенофобии и экстремизма в обществе, всё более востребованной становится гражданская идентичность, гражданское сознание и поведение. Необходима конструктивистская деятельность властей федерального и республиканского уровней с целью их развития и закрепления. Хотелось бы отметить, что в случаях, когда идентичность относительно стабильна, устойчива (не находится под угрозой), у её носителей, как правило, нет причин для постоянного агрессивно-нарциссического отличения себя от иных и чуждых. Поэтому в обществе, где по мере развития возрастает количество “мы”, групп, осознающих себя в качестве таковых и выдвигающих особые социальные, политические и культурные требования, необходима политика благоприятствования развитию и стабилизации групповых идентичностей.
Литература
|
.
.
.
благодарим за помощь "Мифу"
39Срочная установка замков: установка замков.