Книга вторая. Пленник судьбы





































































































































































5

С чего началась работа? – не помню.
Мне казалось – меня раздирает пополам.
Я не хотел прикасаться к Венцу. Ни рукой, ни мыслью.
Это было больно – так больно, словно внутри меня завелся огромный фиолетовый еж, и он выпускает свои иглы, они пронзают меня изнутри и всё растут, растут, растут – сквозь мясо, сквозь кожу, лиловая боль рвет меня…
Работать хотя бы затем, чтобы запереть Венец! Навсегда запереть эту боль!
Мне вдруг подумалось, что руки у Мелькора болят – так же.
Нас жжет один и тот же Cвет.
Только я могу освободить себя от этих игл, а Мелькор – никогда.
Я вгрызся в работу, как зверь в добычу. Если я обречен на встречу со своим прошлым – то пусть это пройдет хотя бы быстро.
Торопясь, я словно сам насаживался на эти иглы, зная и не страшась того, что скоро боль станет запредельной.
За пределом.
За пределом боли.
Мы с Мори работали над ларцом. Теперь уже – медленно, спокойно.
Мы делали не ларец. Мы делали новый дом для Сильмарилов. Новое вместилище для их Cвета.
Мы делали его не просто из камня и металла – Свет Древ был то ли еще одним инструментом, то ли еще одним материалом… мы лепили зримую форму для него и – из него.
Это перестало быть работой с ларцом. Мои руки (да и моего мальчишки, кажется) двигались сами по себе. А мы сейчас – прикасаясь вновь и вновь к Свету Древ, мы сейчас делали не ларец – мы творили гармонию для Сильмарилов.
Мир, где всё просто и ясно. Где – светло. Нет ослепительного блеска, а есть добрый, ровный, спокойный, молочно-белый Свет. Не восторг, но тихое счастье.
Мы сейчас были в Амане. Точнее – это Аман был в нас. И мы творили – в нем.
Родина… ты нас всегда ждешь. Двери дома всегда открыты. И на пороге никто не спросит тебя, каким ты стал. Потому что ты – часть родины. А она – часть тебя.
Чтобы попасть в Аман, не нужно снаряжать корабль. Не нужно бороться с бурями и плыть наперекор Проклятию Валар.
Надо лишь найти Аман – в себе. Уйти в себя. Уйти в него.
Уйти в счастье.
Свет Древ не сгинул. И даже не в Сильмарилах дело. Свет Древ жив в каждой феа, в каждом оке, которое хоть раз видело его.
Свет Древ невозможно уничтожить.
Никому.
Даже Мелькору.
Не хочу!
Не хочу возвращаться к мыслям о нем!
Не хочу возвращаться!
Я не хочу, я не могу-у-у жить в Ангбанде!
Я только об одном мечтаю: остаться в Свете, творить в нем – и ведь это возможно!
Нет.
Я должен вернуться.
Меня ждут.
Я не имею права оставаться в счастье для себя.
Но – словно стоишь на краю пропасти и готов броситься на острые скалы.
Не хочу!
Придется.
Ждут.
Надо возвращаться.
Там мрак, там всё мне чуждо, там меня опять будут рвать на куски!
Должен.
Но если так – то уж: быстрее!
Ларец готов.
Взять Венец в руки. Последний раз взглянуть на Сильмарили. Пусть и больно смотреть на них.
Прощайте… вам будет хорошо в новом доме. Вам будет хорошо без меня.
Опустить в ларец.
Захлопнуть крышку.
Темнота.
Всё.

6

Темнота.
– Мори, принеси светильник.
– Где, Государь?
– На столе.
– Хорошо. Ой!
– Аккуратнее. Там еще масло рядом. Впрочем, я лучше сам.
Они оба невольно зажмурились – полоса дневного света разделила мастерскую надвое.
Мори тихо охнул. Феанор обернулся.
– Мелькор?
Тот поспешил захлопнуть дверь.
– Тебе понадобилась темнота для работы? Я надеюсь, я и этот свет, – он кивнул на дверь, – не повредил твоему замыслу?
– Замыслу? Свет? – под пальцами Феанора разгорелся маленький золотистый огонек светильника. – Нет, моему замыслу Свет не повредил. Даже наоборот...
Темный Вала огляделся:
– Ты убрал Венец, чтобы… – он вслушался в Музыку нового ларца, – Ты убрал Венец?! Зачем?
Феанор помедлил с ответом. Пламенному не хотелось говорить, почему он взялся за эту работу. Он был уверен, что ему хватит времени обдумать разговор о Венце, – а времени не оказалось вовсе.
Мори тем временем незаметно отошел в угол у двери. Присутствие Властелина Ангбанда давно уже не заставляло его дрожать от страха; теперь юноша прятался, чтобы Мелькор как можно позже приказал ему уйти.
А слушать разговоры Темного Валы и Пламенного было более чем интересно...
– Почему ты запер Венец? – Властелин повторил вопрос настойчивее. – Почему ты сделал это один, почему не вместе? Объясни.
Пламенный сжал губы. Отвернулся к столу. Переставил светильник. Подумав, зажег второй. Поставил. Переставил.
Темный хмурился и тоже молчал – на редкость требовательно.
У Феанора мелькнула мысль, что его замешательство Мелькор может расценить как нежелание упоминать о сожженных руках. Это был бы выход...
Оба стояли, сжав губы: нолдор смотрел в стену, Темный Вала буравил его взглядом.
Тишина.
Но она медленно изменялась: Феанор скользнул по рукам Восставшего чуть виноватым взглядом, Мелькор нахмурился, безмолвный приказ сменился раздумьем.
Оброненные слова Мелькора о совместной работе заставили их въяве увидеть, как они делали Венец. Тогда... тогда всё было иначе. Тогда они были вместе.
А сейчас между ними – война. Пленные. Ангбанд. Пусть даже войну удается сдерживать, но она просачивается везде, где может. И нет прежней открытости, прежнего желания поделиться всеми думами – о чем говорить Мастеру с Властелином?
А Феанор с Мелькором говорят всё реже...
Молчание из враждебного стало иным. Теплым.
– Ладно, потом объяснишь, – примирительно сказал Мелькор. – Не в ларце дело… я бы хотел снова попробовать… попробовать поработать… руками, как раньше. А?
В его взгляде, устремленном на Пламенного, был вопрос – и просьба.
– Как?! – Пламенный разом позабыл про все свои горести. – Что произошло?
И на самом краю сознания мысль: я убрал Сильмарили в ларец – и теперь Мелькор снова...
– Ты же видел: я могу держать меч. Год от года руки болят меньше. Правда, – он скривился, – вместе с болью из рук уходит и чувствительность. Они не болят, но… немеют, что ли.
Мори закусил губу. “Выгонит. Государь, как всегда, не замечает меня, а Властелин не станет говорить о таких вещах при ком бы то ни было”. Но пока о его присутствии не вспоминали.
– Но боль меньше?! – глаза Феанора блеснули.
– Д-да. Только, боюсь, дело не в одной боли. Я не уверен… ты понимаешь?
Пламенный проглотил комок в горле. То, что он услышал – вот так неожиданно, почти случайно...
– Пойдем в кабинет. Там поговорим спокойно.
Феанор сделал шаг к двери, распахнув ее перед Мелькором, – и оба увидели Мори, жмущегося в углу.
Темный Вала ожег юношу таким взглядом, что смерть в огненной пасти Тангородрима на миг показалась слуге Феанора счастьем. Мори поспешно опустил взгляд, изобразив смирение и раскаянье.
– Будешь подслушивать – убью, – спокойно пообещал Властелин Ангбанда.
Юноша старательно поклонился.
Феанор метнул на Мори гневный взгляд, каким отец глядит на непутевого сына, позорящего семью перед знатным гостем.
Войдя в кабинет, Пламенный снял с полки два кубка изысканной работы – просвечивающую насквозь ониксовую чашу удерживали изогнутые серебряные листья, так что кубок походил на странный цветок.
– Мори, принеси вина! – И, уже Мелькору: – Нравятся? Это новое.
Вала улыбнулся:
– Великолепны. Один делал или с этим нахальным щенком?
– Это – как раз один. Мори уже многое чувствует, но у него пока не хватает твердости руки. Дальше огранки я его не допускаю. Огранка, мехи раздувать, щипцы держать...
Тем временем “нахальный щенок”, стараясь не попадаться на глаза обоим, черной тенью проскользнул в первую комнату – чтобы вернуться оттуда с кувшином вина. Юноша вопросительно посмотрел на Феанора: поставить на стол или налить им?
– Налей. И чтобы я тебя не видел! – ледяным тоном приказал Мелькор, и Мори поспешил повиноваться.
Пока тот разливал вино, Вала спросил, подчеркнуто не желая замечать присутствия юного нолдора:
– Ты давно учишь его?
Феанор пожал плечами:
– Учу? Не знаю... не помню... так, от раза к разу. Не мне же самому огранкой заниматься. Мне некогда его учить. (Спасибо, малыш. Ступай. В мастерской приберись.) Да и учитель из меня – плохой. Ты же помнишь – у меня никогда не было учеников.
Феанор приглашающе показал на кресло. Думал он при этом отнюдь не о Мори.
“Почему Мелькор пришел сразу, едва закончилась работа с ларцом? Случайность? – не верю. Почувствовал силу Света? – возможно... Но не вмешался. Не увидел угрозы? – а с чего ее видеть, если ее нет?! В-валары, и не спросишь!
Решительно, лучше не спрашивать. Лучше о его руках расспросить.
Тайны, тайны друг от друга... до чего мы дошли!”
– Да, – тихо ответил Вала. – Да, я помню.
Он отлично помнил мастерскую Феанора в Тирионе. Там тоже не было свободного места на стенах – как и здесь. Полки, крюки, карнизы, на которых стояли, лежали, висели светильники, кубки, украшения, самородные кристаллы… можно было целый день ходить по одной-единственной комнате и рассматривать все ее сокровища.
Сокровища, о каждом из которых Феанор был рад рассказать, кто и когда подарил ему эту красоту.
Работы самого Мастера были в меньшинстве.
А здесь… Мелькор пристально оглядел кабинет. Здесь были только работы Пламенного.
Ни одного подарка.
Пленные не дарят своему Повелителю, а Мори – не мастер. Даже не ученик.
Мелькор нахмурился, покачал головой. В его покоях работ Феанора было много, но Мастеру не дарит никто.
Удастся ли это изменить?
Пламенный, не понимая причин досады друга, выразительно посмотрел на дверь в мастерскую. Наглухо закрытую дверь.
Но вслух заговорить не рискнул.
“Мелькор, ты недоговариваешь. Что происходит с твоими руками? Мне, кажется, доверять можно?”
“Я не знаю. Мне самому трудно это понять. Надо рискнуть взяться за работу, чтобы разобраться. Ведь это главное – рискнуть”.

7

Ну и что? Что изменилось?
Он сказал: отдай свою память – и освободишься от нее.
Я – отдал. Как смог.
И что?
Я остался прежним. Или?
Не знаю.
Ларец мы сделали замечательный. Конечно, его делал Феанор, но я всё-таки гранил все камни для него... так что – мы.
Что изменилось? Что изменилось для меня?
Я действительно хотел освободиться от памяти об Амане. Потому что живем мы – в Ангбанде. И если Государь не хочет принимать законы Ангбанда, то... ну кто, кроме меня, о нем позаботится?!
Разве что Мелькор.
Да только Мелькор – Властелин.
Он готов во мне взглядом дырку прожечь. С ним не поговоришь... а жаль. Стоило бы – о многом.
Ладно.
Было велено прибраться.
Я бы даже сказал, Властелин велел мне убираться, а Государь уточнил, что – в мастерской.
Убрался. Начал убираться.
Как мне всё-таки поговорить с Мелькором? Неужели – никогда и никак?
Не знаю.
Ничего не знаю.
Я действительно смог измениться после работы над ларцом? Или это пустые надежды?
Ох, Государь, ну почему я не могу быть откровенным с тобою? Ладно – Властелин, я для него – пыль у сапог, но ты! Почему ты не хочешь замечать меня? Меня, такого, какой я есть, а не слугу – живой инструмент. Почему простого доброго слова не хочешь услышать? – ведь я пытался...
Велено было убраться. Убрался. Убираюсь...

8

– Главное. – Феанор решительно кивнул. – Конечно, это – главное. Тебе достаточно только сказать. Мелькор, что может быть для меня здесь важнее, чем снова работать с тобой в четыре руки?
– Прямо сейчас? – Восставший резко вскочил.
– Конечно! – Пламенный тоже встал. – Мальчишку моего из мастерской выгонишь или он нам пригодится? От него много поль...
Феанор не договорил. Можно было не спрашивать. Нужно было не спрашивать: Мелькор – после стольких лет – не станет работать при ком бы то ни было постороннем.
– Так отослать его? – уточнил Пламенный.
Вала решительно кивнул.
– Мори!
Тот выскочил, явно озабоченный. Отвлекли от дела.
– Приберешься потом. Сейчас... гм... – придумать какое-нибудь занятие не получалось, а было нужно, и немедленно, – ну, ты лучше моего знаешь, чего у нас не хватает. Так что... подумай о делах... до вечера.
– Хорошо, Государь, – юноша нахмурился, но возражать не стал. – Мне уйти до вечера? А можно я спущусь к мастерам? Мне хотелось бы...
Феанор не стал его дослушивать.
– Можно. И можешь не слишком торопиться. Хоть до завтрашнего вечера.
– Государь. Властелин.
Мори поклонился и выскользнул.
– Хороший мальчишка, – Мелькор улыбнулся. – Сообразительный. И наглый – такой наглый, что это мне даже нравится.
Феанор нахмурился:
– Ты, я гляжу, неплохо к нему относишься. Не знал. Зачем же ты тогда каждый раз выгоняешь его? Ему обидно, это даже я замечаю.
– Он – на меня – обижается? – Темный Вала сощурился.
– Ну да, – недоумевающе взглянул на него Феанор. – И любой бы на его месте обиделся, думаю. Что тебя так удивляет?
– Друг мой, обычно нолдоры меня ненавидят, – он рассмеялся. – Знаешь ли, трудно обижаться на врага.
– Гм, – Феанор поднял бровь. – Пожалуй. Тогда, по-моему, тебе тем более не следует прогонять Мори. Подумай об этом, прошу тебя.
– Говорить о серьезных вещах – при слуге?! – Мелькор выразительно вздернул бровь.
– Иногда мне кажется, что он много серьезнее, чем выглядит. Ну да ладно. Если тебе неприятно его присутствие при наших разговорах – ему придется это перетерпеть.

далее






































































































































































Эпиграф Глава 1. На грани Глава 2. Охота
Глава 3. Слуга Глава 4. Дом Глава 5. Путь к смерти
Глава 6. Черная Корона Глава 7. Друг Глава 8. Край мира
Глава 9. Песни лжи Глава 10. Поединок Глава 11. Повелитель Мори
Глава 12. Брат Властелина Глава 13. Свобода


Портал "Миф"

Научная страница

Научная библиотека

Художественная библиотека

Сокровищница

Творчество Альвдис

"После Пламени"

Форум

Ссылки

Каталоги


Том 1. Братья по Пламени

Том 2. Пленник судьбы

Том 3. Клятва Мелькора

Отзывы и статьи

По мотивам...

Иллюстрации

История замысла

Издание

Альвдис Н. Рутиэн (с) 2002-2005
Миф.Ру (с) 2005-2014