Rambler's Top100
На главную страницу
"Форменоса" На главную страницу 
портала "Миф" К оглавлению "Листочков"

Русско-нездешний разговорник

Дом Сухой Реки
Гомер должен быть один!
Без Изольды
День святого Патрика
Профессор
по профессии вампир

Профессор по профессии вампир

Любое совпадение имен, фамилий, внешности,
места жительства, профессии и иных реалий –
совершенно случайно

Приглашение на конференцию пришло в последний момент. Как это у нас обыкновенно и делается. Так что у меня была всего пара дней, чтобы успеть подписать все бумажки, выцарапать из отдела аспирантуры деньги и рвануть на вокзал покупать любой билет до Новосибирска. Готовясь к самому худшему, я был согласен на общий вагон… и огорошен тем, что завтра могу уехать только в спальном. Пришлось смириться с предстоящей роскошью. …Я не без робости постучал в дверь купе, пытаясь представить, кто в наше время разъезжает в этих апартаментах на колесах. Услышал в ответ: “Да! Что?”, – вошел.
– Добрый вечер, – сказал я. – Я ваш попутчик до Новосибирска.
– Добрый вечер, молодой человек. Милости прошу, устраивайтесь, – улыбнулся сидевший там мужик.
Ну, то есть, не “мужик”. Или “мужик”, но в общем смысле… Короче, есть два типа интеллигентов: мямли и мужики. Так вот это был – мужик.
Высокий, плечи здоровущие, одет в простой свитер, но под ним – свежая рубашка. Бородатый, но полуседая шевелюра и борода подстрижены очень коротко и очень аккуратно. Такого легко представить и посреди тайги в партии геологов, и на конференции вроде нашей. Правильный мужик, короче.
– Юрий, – сказал он мне и протянул свою лапищу. Я представился и протянул ему свою. Мне сразу стало стыдно, что в детстве я плохо ел каши, а в юности мало крутил гантели.
– Если хотите, – сказал он, – я могу пересесть. Вы можете спокойно устроиться за столом и скушать курицу, которую вам завернули в дорогу.
Я опешил.
– Вы что, сумки насквозь видите?
– Не-ет, – рассмеялся он. – Просто “курочка дальнего следования” – это национальное русское блюдо. А может, и не только русское. Так что давайте рокироваться.
Он уже привстал, но я замахал руками:
– А можно, я вас этой курицей угощу? Она вкусная, правда. Мама здорово делает.
– Тогда с меня выпивка. Что вы думаете о кагоре, молодой человек? Или ваше поколение кроме пива и водки ничего не употребляет?
– Спасибо… – я растерялся.
– Тогда сооружаем ужин! – скомандовал он и быстро стал всё прибирать на столе. Стопка распечаток, тетрадь, книга… Остался только пластиковый бокал на маленькой ножке и початая бутыль питьевой воды. Юрий полез куда-то за кагором, а я, доставая свою курицу, заметил под столом одну пустую винную бутылку.
Когда я разогнулся, он уже ввинчивал штопор перочинного ножа в пробку – и тотчас выдернул ее с хлопком.
– Прям как шампанское, – засмеялся я, раскладывая курицу.
Он поставил передо мной второй пластиковый бокал и сказал:
– Молодой человек, я вас научу правильно пить кагор. Знаете, как его пили древние греки?
– ?!
– Они его разбавляли водой на две трети. До цвета аметиста. Пьяницы – наполовину. Ну а неразбавленное вино пьют только варвары. Мы с вами не варвары, не так ли?
– Э-э… ну…
– Пьяницы, да? – весело уточнил он. Налил кагор, разбавил. – За знакомство.
Через полчаса от курицы остались одни кости, а я, кажется, выболтал ему всё, что мог. И про наш универ, и про мой диссер, и про конференцию, и про Пашку, с которым мы лет пять дружим по Сети, изредка встречаясь на вот таких конференциях… От этого “древнегреческого” кагора я был совершенно трезв, но расслабился, как бывает, если промерзшим до костей входишь в теплый дом, где тебя ласково привечают. А мой хозяин (назвать его попутчиком не получалось) был именно таким. Приветливым.
– Да… – он прислонился спиной к мягкому валику на стене, – последние годы пошел совсем другой студент. Я завидую вам, молодой человек.
– Завидуете? Чему?
– Ну, не вам лично. Вашему поколению. В наше время заниматься наукой могут только те, кому нужна наука. У вас горят глаза. А мы были серыми… не все, но… наше поколение серее вашего.
– Вы первый, кто…
Он перебил:
– Первый “старик”, который не ругает “молодежь”? А знаете, – он усмехнулся, – на что похож ваш брат-студент?
– На что?
– На угли.
– Как это?
– Вам доводилось ходить в приличные походы? Чтобы стоять в глуши хоть недельку?
Я замялся, прикидывая, сойдут ли полигонные ролевки за такой поход – и неуверенно кивнул.
– Ясно, – кажется, он заметил фенечку, выбившуюся у меня из-под водолазки. – Так вот, когда у вас от большого костра остались угли, вы можете спать, можете гулять, оставляя костер под дождем – и потом поднять огонь за пять минут. Эти угли могут очень-очень долго ждать, пока их раздуют. Так и нынешний студент: достаточно ему попасть к хорошему хрычу – и через пять минут горят глаза, мозги работают; не лекция, а конфетка!
– Вас, наверное, очень любят студенты, – сказал я.
– А куда они денутся! – он рассмеялся, но как-то странно: не разжимая губ. – “Дневники” на завтрак, дипломники на обед и “вечерники” на ужин. Сами на лопату садятся, сами в печь лезут, сами в рот прыгают.
Мне его шутка не понравилась.
– Вы не похожи на людоеда. Вы добрый.
Он вздохнул:
– Я просто голодный. А ваш брат-студент – это неиссякаемый источник энергии. В отличие от взрослых, где энергии гораздо меньше, и от детей, где она совершенно не организована. Студент знает, чего он хочет, и если ему это дать, то он начнет снабжать энергией как три электростанции. В смысле – не один студент, а курс.
– Снабжать энергией? О чем вы?
– Сколько я себя помню, мне не хватает сил. Просто чтобы жить, не говоря уж о работе. Тогда я стал брать силу… нет-нет, не отбирать, а брать. Это совершенно другое. Из курса физики эффект резонанса помните?
Я кивнул.
– Когда два человека, или, если угодно, два биополя входят в резонанс, то энергия увеличивается… во сколько раз, а?
– Вчетверо? – предположил я.
– Всемеро. И вот представьте себе, что я, такой нехороший и голодный, забираю пять седьмых себе. Во сколько раз прибавилось силы у “объеденного” мною?
– Вдвое… – от этих рассуждений об энергии у меня голова пошла кругом. Неужели то, о чем он говорит, – правда?!
– Именно. Так и кормлюсь. Ну как, молодой человек, страшно в одном купе с настоящим вампиром?
– Вы не вампир! – запротестовал я. – Вампир отбирает. А вы – дарите!
– Вампир живет за счет энергии других людей, – он огладил бороду. – Можете считать меня особой разновидностью вампира. Vampirus humanus. Гуманный вампир.
Мы помолчали. Стучали колеса, вагон мерно качался, мча нас на восток. За окном совсем стемнело.
В нашем купе что-то изменилось. Воздух казался посвежевшим, и – мне было так радостно… так было, когда я понял, что написал действительно удачный диплом, так бывало после баталий на конференции – радость творчества, радость мысли.
Я посмотрел на своего собеседника. Он сидел, довольный по уши (иначе не скажешь!), и улыбался.
Я вдруг понял.
– То есть у вас на ужин сегодня был – я?
Он кивнул, и глаза его весело блеснули:
– Как ощущение?
– Здорово! – выдохнул я. – Вы самый лучший вампир на свете!
Он рассмеялся, не разжимая губ.
– У меня был один друг… – начал он задумчиво, – к сожалению, он умер зимой. Рак.
Это короткое слово точно под дых ударило.
– Н-да… ну, а тогда мы с ним были молоды, делали много интересных глупостей… Пашка “кормил” меня… я годами жил на его энергии. Точнее – на нашей. И вот однажды какой-то обормот, наслышанный о моих вампирьих штучках, начинает меня обвинять: дескать, живу за счет чужой энергии. Я позвал Пашку, спрашиваю его: я за счет твоей энергии живу? Ага, говорит, еще как. А ты, спрашиваю, против? Не-а, отвечает. Обормот этот по стеночке сполз в глубоком шоке.
Я, не выдержав, рассмеялся.
– Смейтесь, молодой человек, смейтесь, – сказал Юрий. – Это правильно – когда после человека остается вот такой радостный смех.
– Вы до сих пор не можете смириться с его смертью? – тихо спросил я.
Юрий покачал головой:
– Не могу. Последние годы мы общались меньше – у меня жена, у него… свои проблемы… нам было отнюдь не двадцать… Но мы оставались друзьями… А на его похороны я не пошел. Что изменится и для меня и для него – там – от того, что я постою возле гроба? Но потом… поверите ли, мне то и дело теперь встречаются люди, на него похожие. Фигура, стрижка, борода. Знаете, есть такое поверье: если человек умрет до срока, то он будет призраком ходить среди живых – срок изживать. Думается мне, я сейчас возвращаю Пашке долг…
– Почему вы мне всё это говорите?
– Молодой человек, вам ответить вежливо или честно?
Я сглотнул:
– Честно.
– Потому что вы едете до Новосибирска. А я – до Иркутска.
– Я просто – случайный попутчик?
– Да. Вы отличный слушатель, вы тот, кто “бреет брадобрея”. Исповедник исповедника. И думаю, что из моего рассказа вы способны почерпнуть много пользы.
– А ваша жена? Она не понимает вас?
– С чего вы взяли?
– С того, что вы исповедуетесь случайному попутчику.
– Моя жена… – он смотрел куда-то вверх, – человек замечательный. Настоящая красавица. И терпит рядом такого монстра, как я. А это, согласитесь, гораздо больше того, что обычно бывает. Она меня в свое время буквально вытащила – я лежал тогда настолько дохлый, что левая рука вообще перестала двигаться. Пока она возилась со мной, она меня полюбила. Кажется, меня угораздило стать первой настоящей любовью в ее жизни… хотя какие-то “гражданские браки” у нее были… да, была она совсем не девочкой, когда мы встретились. Что бы вы сделали, молодой человек, для женщины, вас спасшей и в вас влюбившейся?
– Я… мне трудно представить…
– А я на ней женился. Виноградов с Винокуровой… нарочно такое сочетание фамилий не придумаешь! Я сделал ее счастливой… как смог. Во всяком случае, она стала счастливее, чем была до меня.
– Тогда что же не так?
– Я не люблю ее.
– Неправда! – вырвалось у меня непроизвольно.
– Неправда? – он приподнял бровь.
– Так, как вы говорите о ней, – так говорят только о любимом. О самом-самом.
Он улыбнулся. Не ртом. Глазами.
– Вы – замечательный спорщик, молодой человек.
В дверь постучали.
– Да! Заходите!
В щель всунулась мордочка проводницы:
– Юрий Николаич, мы титан вскипятили. Чаю будете?
– Спасибо, Наташенька. Буду. Два? – он вопросительно посмотрел на меня, я кивнул. – Давайте два. И сахару несите побольше.
– Я помню, – кивнула барышня и почти сразу вернулась с двумя стаканами.
Мы стали пить чай – медленно, чтобы не обжечься.
– Обратите внимание, молодой человек, – сказал Юрий, – вот подстаканник. Когда я был ваших лет, подстаканники были ровно такими же. И не были новыми. Эти, как можно видеть, тоже не сегодняшней работы… да я и не знаю, делают ли сейчас подстаканники. Так что может статься, то, из чего мы с вами пьем, уже антиквариат.
– А вы это определяете?
– Точно не скажу, но кажется, антик – всё, что старше пятидесяти лет.
– Юрий Николаич, – обратиться по имени-отчеству оказалось гораздо проще, – а откуда проводница вас знает?
– Всё очень просто. Вы попробуйте понять, что все эти проводницы, водители, продавцы и кто еще там – они все люди. Такие же, как я и вы. И они тоже хотят человеческого отношения. Попробуйте поговорить с ними – ласково. И посмотрите, что будет. Вот и весь секрет.
Я допил чай.
– Юрий Николаич… вы удивительный человек. Вам это сто раз говорили… или тысячу, но – правда. И, знаете… я никогда не видел такого… счастливого человека, как вы.
– Счастливого?! Это после всего, что я вам тут наговорил?!
– Д-да. Я не могу этого объяснить…
– Спасибо на добром слове, молодой человек. Знаете, – он опять засмеялся этим беззвучным смехом, – когда меня студенты последний раз поздравляли с днем рождения, они мне желали быть всегда таким же счастливым. А у меня тогда была беда на беде и хотелось сигануть с какого-нить высокого балкона нафиг к чертям собачьим… Но они мне вот это пожелали – и я себя зауважа-а-ал… Наверное, правы вы – молодые и умные, а не я, старый дурак.
– Знаете, на что похож наш разговор?
– На что?
– На встречу в экспрессе, который едет в школу волшебников. В Хогвартс.
Он хитро прищурился:
– Мне отведена роль профессора Люпина? За отсутствием вампиров в первоисточнике – зачисляем меня в оборотни?
– Вы читали?! – я думал, он уже не сможет меня удивить. Но ожидать от серьезнейшего человека, что он запросто станет рассуждать о “Гарри Поттере”, я никак не мог!
– В рекламе это рекомендовано лицам “от восьми до восьмидесяти”. Кажется, я попадаю в этот промежуток?
– И… как вам?
– Там есть умные мысли. И описание учебного процесса мне в целом нравится. Я учу своих ребят примерно тому же.
– Как?!
– Очень просто, молодой человек. Так называемая магия – это умение направлять жизненные токи. Можно это делать грубо, насилуя природу – заклинаниями. Можно тоньше – мыслями, эмоциями… Вот, к примеру, раз уж меня зачислили в Люпины, давайте поучимся справляться с дементорами.
– Но… они ведь придуманы?
– Как посмотреть, как посмотреть… Если считать, что дементоры – это старательно ободранные назгулы – тогда конечно.
Да он и фильм смотрел!
– Но, молодой человек, если мы посмотрим глубже, то дементоры бродят по Москве толпами. И по всем другим городам. Дементоры высасывают из вас всю радость жизни. Они превращают вас – творческих, горящих, светлых, веселых – в скучных отвратительных стариков… тридцатилетнего возраста. Разве не так?
– Так…
– Они часто, слишком часто целуют… Родители – решающие за ребенка, где ему учиться и работать, муж или жена, привязывающий намертво. Когда дементор – стервец-декан или идиот-начальник – это проще, но когда это близкий человек, которому совершенно безразлично твое творческое горение, когда он хочет сделать из тебя послушного члена семьи – это чудовищно.
Ну вот. Опять он всё видит насквозь. Интересно, он знает нашего, блин, декана факультета дементероведения?! Или – дементероРАЗведения!
– А бороться с ними можно только так, как описала почтенная госпожа Роулинг. Их нельзя бояться. Запомните, молодой человек: вам не смогут причинить зла там, где вы не боитесь. Я однажды смотрел документальные кадры: матерый олень не боится волков. Он щиплет травку – а несчастные хищники бродят вокруг с потерянным видом. Они не могут почуять зверя, в котором нет страха! Он невидим для них!
– Невероятно… – прошептал я.
– При встрече с очередным дементором задайте себе вопрос: а что, собственно, он может вам сделать? Выгнать с кафедры? – но ведь такого блестящего специалиста, как вы, ждут в трех институтах! Устроить семейный скандал? – ну, шумно, ну и что? Прогнать из дому? – но разве у вас нет трех друзей и одной возлюбленной, мечтающих о том, чтобы вы жили с ними? И когда вы поймете, что дементор реально вам вреда причинить не сможет, вы станете неуязвимы.
– Спасибо, профессор, – искренне сказал я.
– Я не профессор, – улыбнулся он.
– Профессор Хогвартса, – парировал я.
– Ну разве что Хогвартса…
Далекий Иркутск, где я никогда не был, вдруг показался мне таким, каким я всегда представлял Хогвартс: сверкающий огнями прекрасный город? замок? на берегу Байкала… там есть университет, куда едет самый-лучший-в-мире профессор – учить молодых магов бороться с дементорами.
– Надо очень любить свое дело, – сказал Юрий Николаич Люпин, – и тогда никакие дементоры вам не страшны. Ну, предварительно, конечно, это дело надо иметь.
Дверь приоткрылась и опять всунулось личико проводницы:
– Новосибирск через пятнадцать минут.
– Спасибо, – машинально ответил я. И охнул.
Через пятнадцать минут – мы расстанемся?! И я больше никогда не смогу поговорить с этим замечательным человеком?!
– Юрий Николаич… пожалуйста… разрешите – я вам буду писать. Дайте адрес… мэйл у вас наверняка есть…
– Не дам.
– Почему?!
– Молодой человек, я вам сказал слишком много лишнего.
– Но… вам же нужна энергия?! Вы же сами сегодня поужинали мной! Ведь я вкусный, правда?!
– Правда. Но – мне жаль вас огорчать, но я не дам вам ни адреса, ни мэйла.
– Я всё равно найду вас! Пусть мне придется перерыть весь “Яндекс” на “Виноградова”! – запальчиво крикнул я.
Он это воспринял абсолютно серьезно:
– Если вы сумеете меня найти – тогда у нас будет другой разговор. А пока – удачи вам, маленький уголек.
– Вы меня раздули, – улыбнулся я.
– Надеюсь, вашего огня хватит надолго. Спасибо вам за этот вечер.
– Вам спасибо, профессор.
– Прощайте.
– До свидания, – упрямо ответил я.
Он сжал мою ладонь своей лапищей.
Я вышел.
В Новосибирске была глубокая ночь. Я медленно пошел к вокзалу… За моей спиной тронулся поезд, унося моего профессора Люпина в Иркутск, далекий и непонятный, как Хогвартс. Мне представилось, как в нашем купе Юрий Николаич расчищает стол, раскладывает на нем бумаги и принимается работать. Я почему-то был уверен, что он до середины ночи, а то и до утра не ляжет спать. Что ему ночной сон – если до Иркутска еще пара суток пути?
…И ждут его там островерхие башенки, и стрельчатые арки, и самые-вкусные-в-мире студенты, радующиеся каждому его слову. Он там будет сыт. Он наберется энергии на десять лет вперед.
…А на другом конце страны, в совершенно нормальной квартире, где разве что книг больше, чем обычно бывает, сидит за столом совершенно обычная женщина. Она очень красива – потому что любима. Она пьет чай и думает об этом странном человеке, который ненадолго вырвался из их мира – в свой, туда, где оборотни, добрые вампиры и кагор по-древнегречески. Но она его любит – и он к ней вернется.
– Эй, старик! Эй! Ну вот же я!!
Пашка. Это он размахивает руками и вопит на весь ночной вокзал.
Мне хорошо – мой Пашка жив… а его – умер зимой.
– Старик, ты чего?
– Ничего. Всё нормально. Задумался просто. С классным мужиком вместе ехал.
– Что за мужик?
– Профессор из Хогвартса. Вампир.
– Тьфу ты, кончай трепаться! Я тебе настоящий жутик расскажу, никаких вампиров не надо. На конференции будет Богаченко!
– Врешь!
– Щаз-з-з! Вот у меня – хоррор так хоррор, не то что твои шуточки про вампиров!
Мы шли по ночному Новосибирску домой к Пашке…

9-21 августа 2004



Портал "Миф"

Научная страница

Научная библиотека

Художественная библиотека

Сокровищница

Творчество Альвдис

"После Пламени"

Форум

Ссылки

Каталоги


Миражи

Стихи

Листочки

"Эанарион"

"Холодные камни Арнора" и др.

"Сага о Звездном Сильмариле"

Жизнь в играх

Публицистика

Смех

Альвдис Н. Рутиэн (c) 2004
Миф.Ру (с) 2005-2014

Rambler's Top100