Давно это было. Нет теперь тех людей, а потомки их забыли о дедовских делах. Только старый рыцарь Каэрдин знает о том, да в этом замке сохранилось то старинное предание. Предание о графине Изольде, отважной и доброй девушке. В детстве казалась Изольде участь рыцаря прекрасной, казались ей рыцари благороднейшими и честнейшими людьми на свете. Но шли годы.
В двадцать три года была Изольда девушкой большого ума. Наградил ее господь силой рук, наградил выдержкой, нежностью наградил и добротой. Лицо же ее описать я вам не могу. Сияло оно как луна в небо, как звезды сияли ее глаза, сияли алые губы. Чудесным светом освещалось всё вокруг, когда она улыбалась. Белокурые волосы, чудные и мягкие, обрамляли его. Каждый день служанка Бранжьена расчесывала их золотым гребнем.
Многие рыцари желали руки Изольды. Но не было у Изольды отца, и вольна она была распоряжаться своей судьбой. Ни один из рыцарей не получил желанного. И дядя Изольды (единственный ее родственник) не противился тому.
Но познала тогда Изольда на деле, кто такие рыцари. И потому не хотела выходить замуж, что знала: не долго пробудет с нею муж, уедет он странствовать, стяжать себе честь и славу, и станет она ждать, тосковать и мучаться; а если погибнет он и станет она вдовой, то белый свет не будет ей мил. И возненавидела Изольда за то рыцарей жестоко. И решилась она отомстить им. Отомстить за всех женщин, которых обрекают они на мученья.
<...>
Мною раньше было сказано, что господь наградил Изольду силой рук. Не всякому мужчине дана такая сила. Любого могла побороть Изольда, ведь в раннем детстве просила она слугу своего, оруженосца Горвенала, обучить ее всему, что приличествует рыцарю. И в ту пору искусно владела она мечом и копьем и могла сражаться и в пешем, и в конном бою. И Горвенал, лучше всех знающий силу Изольды, говорил, что из любого боя выйдет она победителем.
И решилась тогда Изольда устроить через четырнадцать дней у своего замка турнир. А сама хотела одеть доспехи и скрыться в лесах. Надо вам знать, что замок Изольды со всех сторон был окружен лесами и проехать к нему можно было только лесной дорогой. А что там случалось – узнаете из рассказа.

Лучший оружейник сделал доспехи Изольде. Легкие были они, крепкие и прекрасные. Особенно красив был шлем. На гребне его укрепил искусный мастер алое перо.
Лучшего коня достал Горвенал для Изольды. Прекрасен был конь: сам гнедой, а грива и хвост белоснежные. Силен был конь и вынослив.
И послала Изольда королю письмо, где писала, что через четырнадцать дней устраивает она турнир, и просила всех рыцарей пожаловать. Сама же Изольда, приняв от дяди посвящение в рыцари, на следующий день ушла в леса, взяв с собой только Бранжьену и Горвенала.
Теперь же пришел черед сказать, зачем Изольда покинула свой замок. Знала она, что в любом поединке, и даже сражаясь с несколькими рыцарями, победит, и потому хотела до турнира сразиться со многими и забирать у побежденных мечи, а вернуть им их на турнире. И великий позор им быть побежденным девушкой, ведь на турнире должен был исчезнуть рыцарь Алого Пера (такое имя взяла себе Изольда на эти пятнадцать дней).
И в первый же день победила Изольда многих рыцарей.

C раннего детства Изольда чудесно играла на роте. Маленькая арфа была ее неотлучной спутницей. И в лес взяла Изольда свою арфу. И когда вечером первого дня она, изнуренная долгим боем, вернулась к шалашу, где ждали ее Бранжьена и Горвенал, и Бранжьена сняла с нее шлем, Изольда взяла роту, и заиграла, и запела. Чудесной была эта песнь – песнь о любви рыцаря Тристана к Белокурой Изольде. Словно зачарованные, слушали чудесное пенье Бранжьена и Горвенал.
Кончилась песня. И тогда сказала Изольда: "Знайте, милые Бранжьена и Горвенал, что скоро, в этом лесу, встречусь я с моим Тристаном". "Но кто он?" – спросила Бранжьена. "Не знаю я этого. Лишь чувствую, что скоро, очень скоро я с ним повстречаюсь". Потом Изольда и Бранжьена ушли в шалаш спать, потому что наступала ночь, а Горвенал остался стеречь их сон.
Многое могла предугадать Изольда, но не знала даже она, что рыцарь Ривален, владелец баронства Танер, очарованный чудесным пением, подъехал близко к той поляне, где стоял шалаш Изольды, и он видел небывалую картину. Он смотрел, ошеломленный, и не знал, что и думать. "Девушка в латах? Нет, это невозможно. Но рыцарь с длинными волосами?! Нет, это наваждение. Однако, она прекрасна... если, конечно, это девушка", – такие мысли теснились в голове у Ривалена. Потом он повернул коня и поскакал прочь, однако странный образ девушки-рыцаря постоянно был перед его глазами.
Когда же ночной мрак окутал леса, Ривалену страстно захотелось еще раз посмотреть на таинственную девушку. Он не понимал, почему он хочет ее видеть и, стремясь объяснить свое странное чувство, вообразил, что хочет узнать, кто же это на самом деле – девушка или рыцарь. Но это было лишь придумано, на самом деле Ривален страстно желал еще раз увидеть Изольду.
Он неслышно приблизился к шалашу и, пользуясь тем, что Горвенал отошел напиться к роднику, что был неподалеку, вошел в убогое жилище Изольды.
Весь шалаш был залит лунным светом. Лунные блики играли на стенах, на полу, играли в белокурых волосах Изольды. Они пели, они звенели, они были чисты и прекрасны, они воспевали красоту, чистоту и нежность девушки. Ривален был всего на три года старше Изольды, и, конечно, он не мог остаться равнодушным к ее красоте. Он наклонился над ней, и вдруг Изольда, точно угадывая его мысли, не просыпаясь, громко и внятно позвала его: "Ривален".
Ривален вздрогнул от неожиданности, и вдруг его взгляд упал на одежду Изольды – на доспехах рыцаря лежало женское платье! В ужасе бросился Ривален прочь, в ближайшую часовню, и весь остаток ночи там молился.
А Изольда спала. Ей снилось, как она под чудесные звуки арфы идет по лугу, наклоняется к роднику и вдруг видит в воде отражение лица Ривалена. Она поднимает глаза – и он перед ней, он, ее Тристан, он, кого она ждала так долго, он перед ней! Она протягивает ему руки, и он заключает ее в свои объятия.
Изольда проснулась. Счастье пело в ее душе. Всё еще была ночь. Шалаш по-прежнему был залит лунным светом, но всё уже было совсем иным. Свой сон Изольда помнила прекрасно. Она поняла, что завтра она его увидит. Изольда не могла больше спать. Она оделась, взяла роту, вышла из шалаша, села на залитой лунным светом поляне, и заиграла, и запела. И осеребрённый луной лес вторил ей.
Утром Изольда всё рассказала Бранжьене: и о том, что ее дважды видел Ривален, и о своем чудесном сне. Об одном лишь умолчала Изольда – умолчала о том, что сегодня будет она рыцарем Алого Пера сражаться с Риваленом. Но то, что это должно было случиться, Изольда знала твердо.
И вот она в доспехах рыцаря выехала из чащи, где стоял ее шалаш, на поляну. Ждать пришлось недолго – скоро послышалось конское ржание, и на поляну выехал он. Забрало его шлема было опущено, но Изольда знала, что перед ней Ривален. Изольда опустила забрало своего шлема и вызвала рыцаря сразиться.
– Но в начале я хотел бы знать, кто мой противник.
– Знайте, сэр рыцарь, что зовусь рыцарем Алого Пера. Но кто передо мной?
– Я – барон Ривален де Танер.
Знайте, добрые люди, что Изольда могла силой и сноровкой победить Ривалена. Но, посудите сами, разве ей это было нужно? Конечно, нет. И поэтому Изольда поддалась. Более того, они рубились целый час, но не нанесли друг другу ни единой раны. И Ривален дивился, почему рыцарь, много раз могший его ранить, не ранил. А Изольда видела, что Ривалена этот поединок нисколько не истомил, и всей душой тому радовалась.
Под конец же Ривален прижал рыцаря Алого Пера к дереву и сказал: "Я дарую тебе, рыцарь, жизнь и свободу, но прошу тебя, назови свое настоящее имя". Изольда сняла шлем.
Ривален, ошеломленный, отступил на два шага, а Изольда спокойно села на коня и ускакала.
Ривален в который раз не знал, что и подумать. "Не может быть, чтоб это было наваждение. Значит, она девушка? Но я только что убедился в ее силе! Но имя свое она мне не назвала. О, знать бы, кто она!"
В это время Изольда подъехала к шалашу, и, быстро сняв доспехи, одела женское платье, и села в шалаше, взяла роту, и заиграла, и запела. Когда она пела одну песню, всё замирало, заслушивалось – ни одного дуновения ветерка, ни одного звука, всё будто исчезало, оставалась лишь песня. Эту-то чудесную песню и запела Изольда. И. конечно же, Ривален не мог не услышать голоса Изольды. Он тихо подъехал к шалашу, облокотился о стенку и стал слушать. И чем дольше он слушал, тем яснее понимал, что он полюбил эту девушку, полюбил сразу же, полюбил тогда, когда впервые ее увидел. Всё ранее непонятное стало вдруг простым и ясным. И Ривален улыбался в душе.
Кончилась песня. Изольда выбежала из шалаша. И Ривален протянул ей руки. К чему слова? Они любят друг друга, они об этом знают – к чему же слова? И они, счастливые, засмеялись.

На шестой день Ривален застал Изольду в шалаше горько рыдающую. Он был поражен. "Как, Изольда, много раз являвшая огромную силу воли и выдержку, плачет?! Наверное, случилось большое горе". И чтобы не мучить свою любимую, он спросил у Бранжьены, что случилось. Она отвечала: "Увы, сегодня моя госпожа узнала, что ее дядя, могучий рыцарь, был вызван неизвестным рыцарем на бой и... – голос Бранжьены прервался, – и убит им". Ривален был потрясен не меньше Изольды. "но каково же имя ее дяди?" Бранжьена назвала. "И от него, – прибавила она, – Изольда приняла посвящение в рыцари". Велико было горе Ривалена, когда он узнал об этом, ведь он тоже принимал посвящение в рыцари из рук дяди Изольды. И общее горе помогло ему найти слова, такие, которые вернули Изольде ее боевой дух. Она облачилась в доспехи, и они выехали из чащи. Выехали мстить за вероломно убитого рыцаря.
Они выехали из леса на широкий луг. Уже вдали маячили башни замка Изольды. По лугу тут и там были разбросаны шатры прибывших на турнир рыцарей. Но лишь только они выехали из леса, как им навстречу поскакало человек двадцать рыцарей, желающих с ними сразиться. Изольда и Ривален переглянулись, опустили забрала и поскакали им навстречу.
Завязалась яростная схватка. И Ривален, и Изольда сражались, по меньшей мере, с десятью рыцарями каждый. И вдруг Изольда могучим ударом поразила одного рыцаря насмерть. О, Изольда, зачем ты это сделала! Себе нанесла ты смертельный удар! Это был брат рыцаря, который был известен всем под именем сэр Доблестный Рыцарь. И сэр Доблестный Рыцарь, конечно, не мог не отмстить смерть брата. И он, не задумываясь о том, что убийца изнурен долгим боем, ринулся в сечу. Но виною тому была лишь гибель его брата – если бы брат был жив, то сэр Доблестный Рыцарь никогда не напал бы на рыцаря, выдержавшего долгий бой.
И вот он скачет во весь опор навстречу рыцарю Алого Пера, он, силой равный самому легендарному Ланселоту, он – против двадцатитрехлетней девушки. Забрало его шлема было опущено и поэтому Изольда не узнала его. Но рыцари узнали своего вожака, и они покинули Изольду и устремились на Ривалена.
Съехались сэр Доблестный Рыцарь и Изольда, с силой ударили копьями в щиты, но настолько крепки были щиты и копья, что выдержали могучие удары. Но вторым ударом вонзил свое копье сэр Доблестный Рыцарь в бок Изольды. И как лев, разъяренный раной, бросается на своего обидчика, так и Изольда в гневе обрушила несметное множество ударов на сэра Доблестного Рыцаря. Когда же под ним пал конь, то и Изольда спешилась; и в пешем бою ничуть не уступала она в силе, быстроте и ловкости сэру Доблестному Рыцарю. И так они рубились целых два часа, девушка и рыцарь (старший ее на десять лет меньшей мерой), но перевес не склонялся ни к одной из сторон.
И когда сэр Доблестный Рыцарь почувствовал, что силы его иссякают, то он обратился к рыцарю Алого Пера с такой речью: "Я дивлюсь, рыцарь, твоей силе и ловкости, потому что, сколько я ни сражаюсь, я всех побеждал и не имел себе равных, но ты мне ровня! И потому я прошу тебя, рыцарь, назови мне свое имя и сколько тебе лет". Изольда поняла, что он опасается быть побежденным, но не подала виду и отвечала так: "Знайте, сэр рыцарь, что здесь я под именем рыцаря Алого Пера, мое же настоящее имя вы узнаете на турнире, где я намереваюсь выступить. Рыцарем я стал шесть дней назад, – продолжала Изольда громко и весело, – мне двадцать три года". При этих словах сэр Доблестный Рыцарь покачнулся, среди его товарищей послышался изумленный шепот. А Изольда и Ривален сели на коней и ускакали.
Когда же они подъехали к шалашу, то Изольда без сил упала на руки Горвеналу, и кровь потекла из ее раны. На вопрос Бранжьены, кто нанес эту рану госпоже, Ривален ответил: "сэр Доблестный Рыцарь".
Рана была очень тяжелой. Почти до вечера Изольда пролежала без сознания. Но когда она очнулась, то твердо сказала, что на следующий день она снова поедет сражаться. И никакие слова не могли ее отговорить.

Был жаркий день. Изольда и Ривален, изнуренные долгим боем, ехали по лугу. До шалаша было далеко, а их мучила жажда. Более того, у Изольды начала гноиться рана. Девушка еле сидела в седле. А шалаша далеко. И тогда сказала Изольда: "Я знаю тут неподалеку родник, совсем– совсем близко, за лесом. Вон с того холма ты его увидишь". И она показала на холм, поросший лесом. Казалось, он близок.
Ривален ехал впереди, Изольда чуть отставала. Они ехали довольно быстро, но холм приближался еле заметно. И вдруг Ривален оглянулся. Это было вовремя: Изольда покачнулась в седле и еще бы чуть-чуть и упала с коня. Ривален всё же успел подхватить ее. Изольда была без сознания. Не раздумывая, Ривален быстро снял с нее латы, привязал коня Изольды к дереву, что росло неподалеку, положил ее латы рядом, а сам, взяв девушку на руки, быстро (насколько можно быстро, чтобы не потревожить рану Изольды) поскакал к холму.
Наконец-то Ривален в лесу. Под копытами коня вьется еле заметная тропинка. Злые еловые ветви хлещут Ривалена по лицу, а он старается уберечь Изольду от их ударов. Наконец, лес начинает редеть! Радостный, Ривален смотрит вперед, но... тропинка завалена стволами деревьев и пути нет!
"В объезд?! Как, через чащу?! Это невозможно!" Но тут взгляд Ривалена упал на лицо Изольды: оно было какого-то белого, мучнистого цвета, совершенно бескровное. Румяные еще утром губы побелели и потрескались. И тогда Ривален, ни минуты не раздумывая, закрыл Изольду своим щитом и ринулся в чащу.
Чудом удалось ему вырваться из этой темницы. Лес начинал редеть. И только тогда Ривален почувствовал, что его тоже мучит жажда. "Ну ничего, – подумал он, – скоро будет родник и мы с Изольдой напьемся".
Он выезжает из леса, спускается с холма, едет по лугу, но родника нигде нет! И вдруг он видит маленький желобочек, от которого кверху поднимается пар. Тяжкий стон вырвался из груди Ривалена – он понял, что родник высох. "Скорее, скорее обратно, скорее привезти Изольду к шалашу, ведь там вода!" – с такими мыслями Ривален поскакал обратно в чащу.
Когда Ривален почти выехал из леса, ему почудилось, нет, он услышал тихий голос, похожий на стон: "Ривален...".
– Изольда, ты очнулась!
– Мы подъезжаем к роднику?
Ривален не ответил.
– Что ты молчишь?
– Родник высох.
– Высох?!
Тогда Ривален всё рассказал. Они уже спускались с холма. И тогда Изольда сказала тихо, но твердо: "Я сяду на своего коня и сама поеду". Ривален кивнул.
Что подумала Изольда, когда она из последних сил села в седло? Нет, она не подумала о тяжелой ране, она забыла, что ее мучит жажда, – она не знала, но чувствовала, что Ривалена мучит жажда. И потому она что есть сил гнала коня к шалашу. "Чем скорее мы будем там, тем скорее Ривален сможет напиться," – только об этом думала Изольда и гнала коня еще быстрее. И Ривален не переставал удивляться, откуда Изольда берет силы.
Но когда они подъезжали к шалашу, силы Изольды иссякли. Но она не подавала виду. Она не жаловалась, даже не стонала – она продолжала торопить коня, она, двадцатитрехлетняя, мучимая тяжелейшей раной.
И вот они подъехали к шалашу, и Горвенал взял под уздцы коня Изольды, и снял ее с седла, и отнес ее в шалаш – но она не подавала признаков жизни. Но она была жива. И когда Ривален узнал об этом, он в сотый раз посылал проклятие сэру Доблестному Рыцарю, из-за которого так страдала Изольда, и был поражен величайшей выдержкой и силой воли Изольды.

Однажды утром Изольда проснулась и увидела, что Ривалена нет в шалаше. Она спросила Горвенала, где он. Горвенал отвечал так: "Ривален, как я узнал после, почти всю ночь стерег наш сон. Я же почти всю ночь спал. И когда оставалось совсем немного времени до рассвета, он разбудил меня и, сказав "Пришел твой черед стоять нас страже, Горвенал", исчез в темноте. Очень скоро рассвело, и я понял, что он стоял на часах всю ночь," – так закончил свой рассказ Горвенал.
Изольда была сильно обеспокоена. "Что же это может быть, – думала она. – Его кто-то позвал? Но нет, Горвенал говорит. что ничего не слышал, никакого зова. Что же это может быть?!"
Солнце уже поднялось высоко, и Ривалена всё нет и нет. Изольда просто не находила себе места. То она взяла роту и стала играть, чтобы успокоиться, но потом отбросила. Что же такое с Риваленом?
И вдруг зашевелились кусты, и из них вышли Ривален и... какой-то юноша, казавшийся рядом с Риваленом мальчиком. Лицом он был похож на Ривалена, и Изольда догадалась, что это его брат. И этот юноша обратился к Изольде с такой речью:
– Не сердитесь, госпожа, на моего брата. В его отлучке и в вашем волнении виноват лишь я один. Это я подозвал его незадолго до рассвета. Прошу вас, госпожа, не сердитесь на него.
Изольда была нимало удивлена такой речью, но быстро поняла, что с этим юношей ей нужно держать себя как сеньор с вассалам. И она отвечала гордо и спокойно:
– Нет, я не сержусь на него. Но кто ты, так хорошо умеющий говорить? Назови свое имя.
– Я – Каэрдин, младший брат Ривалена.
– Хорошо, Каэрдин. Но ты не рыцарь?
– Нет, госпожа.
Изольда позвала Ривалена рукой, и они ушли в шалаш, оставив Каэрдина беседовать с Горвеналом.
– Ну, теперь рассказывай, – сказала Изольда, когда они уселись в шалаше.
– Да, в сущности, Каэрдин уже всё рассказал. Он меня долго искал, вчера вечером увидел, позвал ночью, и я рассказывал ему всё, что знаю.
– Ну?
– Известно что. Он был поражен. И более того, – продолжал Ривален уже серьезно, – он желает получить посвящение в рыцари только из твоих рук, Изольда.
– Вот как. Значит. и после турнира рыцарь Алого Пера не исчезнет.
– Да.
– Ладно. А теперь проверим, на что он способен. Кстати, сколько ему лет?
– Семнадцать.
– Тем хуже для него. Я его щадить не буду.
– И правильно сделаешь.
Изольда облачилась в доспехи, и они с Риваленом и Каэрдином выехали из чащи на дорогу. И сказала Изольда Каэрдину: "Когда здесь появятся рыцари, мы все вступим с ними в бой. Понял?"
– Благодарю вас, госпожа, за оказанную мне честь.
Ждать им пришлось недолго – очень скоро показались рыцари, и три наших рыцаря немедленно вступили с ними в бой. Изольда часто оглядывалась на Каэрдина – что он, как он, выдерживает ли крепкую сечу. А Каэрдин ни на мгновение не забывал, что сражается рядом с Изольдой и это прибавляло ему сил.
После боя Изольда, Ривален и Каэрдин ехали по тому самому лугу, где Изольда сражалась с сэром Доблестным Рыцарем.
– Каэрдин, поезжай вперед, – сказала Изольда и сняла шлем, – если встретишь рыцарей – вернись к нами и предупреди.
– Хорошо, госпожа, – отвечал Каэрдин и поскакал вперед.
– Ну, как тебе мой мальчик? – спросил Ривален, когда Каэрдин скрылся из виду.
– Твой мальчик? Так это ты его воспитал?
– Я.
– Молодец.
– Кто?
– Вы оба.
И они поехали дальше, беседуя в том же веселом тоне.
Они не знали, что сэр Доблестный Рыцарь видел их и, естественно, был ошеломлен. По латам он признал в девушке-рыцаре рыцаря Алого Пера, а потом их разговора Изольды и Ривалена узнал, что его победила владелица ближайшего замка графиня Изольда. Но возвращавшийся Каэрдин видел сэра Доблестного Рыцаря и рассказал об этом Изольде и Ривалену.
– Он не выдаст, – сказала, улыбнувшись, Изольда. – А если выдаст, то ему никто не поверит.
И они продолжали свой путь.
С каждым днем Изольда всё больше и больше дивилась силе, ловкости, уму и красноречию Каэрдина. Она часто говорила Ривалену, что Каэрдин их будущее. Это было справедливо – ведь после турнира и Изольде, и Ривалену оставалось лишь рыцарское звание, Каэрдин же должен был и после воскрешать былую славу рыцаря Алого Пера и барона Ривалена де Танер. И с каждым днем Изольда яснее видела, что Каэрдин будет тем, кем она хочет его видеть.

До турнира оставалось четыре дня. Изольда вместе с Риваленом и Каэрдином вернулась в свой замок. Она хотела и сберечь силы для турнира, и просто попрощаться с родным домом – ведь на турнире должен был исчезнуть не только рыцарь Алого Пера, но и графиня Изольда.
Весь первый день Изольда, Ривален и Каэрдин ездили по лесам, полям владений Изольды. Лицо Изольды было задумчиво и печально. Она прощалась с родными местами, и в то же время впереди было баронство Танер, куда Изольда стремилась всей душой.
И когда они ездили по владениям Изольды, и у Изольды, и у Ривалена возникло одно и то же желание. И они понимали друг друга без слов.
Когда же наступил вечер, Изольда, Ривален и Каэрдин вернулись в замок. После ужина Изольда сказала Бранжьене: "Сегодня, моя милая, когда мы ездили по моим лесам, полям и рощам, и я, и Ривален поняли, что мы должны быть именно здесь обвенчаны". Бранжьена улыбнулась и сказала тихо и нежно: "Я счастлива за вас, моя госпожа". Потом Изольда взяла роту и запела. Бранжьена, Горвенал, Ривален и Каэрдин стояли и слушали ее, боясь пошелохнуться.
Ночью Ривалену не спалось. Он думал об Изольде, о доброй, нежной Изольде, о прекрасной Изольде. Он вспоминал ее лицо, когда они ездили по лесам, полям и рощам. Тогда оно было задумчиво и печально, и это придавало ему необыкновенную прелесть.
Ривален встал и подошел к постели Изольды. Она спала и улыбалась во сне. И Ривален долго любовался ей, спящей.
И вдруг лицо Изольды исказилось мукой. Она начала бредить во сне. "Рана!" – мелькнуло в голове у Ривалена. "Бранжьена!" – громко закричал Ривален. Прибежала Бранжьена, а с ней и другие служанки. Рана воспалилась. Изольда бредила, не просыпаясь. Девушки суетились, перевязывая рану. Время от времени их лица искажались отчаяньем. Но всё же они продолжали хлопотать. Это длилось не слишком долго, но Ривалену показалось, что прошла вечность. Наконец Бранжьена сказала: "Выживет". Ривален ничего не смог ответить. "Как, – думал он, – она была на краю смерти?!"
Утром Бранжьена заметила, что Изольду что-то печалит, заметила отчаянье на лице своей госпожи. На вопрос Бранжьены, что случилось, Изольда долго не хотела отвечать, а потом сказала: "Через три года я умру от этой раны. Но поклянись, что ты не скажешь об этом Ривалену". Бранжьена поклялась. Но они не знали, что Ривален в это время был за дверью и всё слышал.
"Бедная Изольда, – подумал он, – она, мучаясь сама, не хочет, чтобы мучался я". Но он сделал вид, что ничего не слышал, и вошел не сразу, а через некоторое время.
"Но если Изольда погибнет от этой раны, то она не должна умереть неотмщенной!" – так думал Ривален и в разговоре с Изольдой спросил, знает ли она, кто нанес ей эту рану. Изольда не знала. Тогда Ривален ответил: "сэр Доблестный Рыцарь".
– И он, справедливейший из рыцарей, – продолжал Ривален, – осмелился выйти со свежими силами против рыцаря, изнуренного долгим боем. А на турнире первенство достанется ему – ведь он не получал такой тяжелой раны!
– Не бывать этому! – гневно сказала Изольда.
– А что ты можешь сделать?
– Он знает, кто я. Я напишу ему письмо, и...
– Открою тебе секрет, Изольда, – перебил ее Ривален, – я знаю то, что ты говорила сегодня утром Бранжьене. Я стоял за дверью и всё слышал. Теперь говори то, что хочешь сказать.
– Спасибо. спасибо тебе, Ривален, – сказала Изольда приглушенным голосом. – Он должен поддаться мне в поединке на турнире.
– А кто отвезет твое письмо?
– Каэрдин. Отвезет и немедленно возвратится.
– Да, Изольда, ты права. Он поддастся тебе на турнире, и это будет хорошим искуплением его вины.
Каэрдин был горд возложенным на него поручением. Он ни минуты не медля облекся в доспехи и покинул замок. Вскоре он достиг стана сэра Доблестного Рыцаря. Каэрдин подозвал оруженосца сэра Доблестного Рыцаря и сказал ему: "Позови своего господина, скажи, чтобы немедленно вышел ко мне". Оруженосец повиновался. Когда сэр Доблестный Рыцарь появился, Каэрдин сказал: "Моя госпожа, графиня Изольда, шлет вам это письмо," – подал сэру Доблестному Рыцарю послание и тотчас ускакал.
Сэр Доблестный Рыцарь был нимало удивлен. Он вернулся в шатер, позвал священника, чтобы тот прочел. Священник прочитал следующее:
"Сэр Доблестный Рыцарь! Я много раз слышала, что вы никогда не нападаете на рыцарей, изнуренных боем. Однако, когда я долго билась, вы всё-таки напали на меня и нанесли тяжелейшую рану. Где же ваше благородство? Я твердо знаю, что на турнире первенство должно быть за мной. И если вы действительно благородны, то не отнимите у меня того, что мое по праву. Если вы действительно благородны, то в поединке поддадитесь мне. Графиня Изольда".
Священник кончил читать. И они замолчали надолго. Потом священник сказал: "Сэр Доблестный Рыцарь, она права". "Да," – коротко ответил сэр Доблестный Рыцарь.

Перед замком Изольды была расчищена большая площадка, где должен был состояться турнир. Вокруг всей площадки – места для зрителей, кругом украшено всё разноцветными флагами, и они полощутся по ветру. Из трибун сразу же бросаются в глаза две главные: одна для Изольды, напротив – для короля.
Весь вечер Изольда провела с Бранжьеной. Верная служанка сама предложила своей госпоже быть на турнире графиней Изольдой. И весь вечер она учила эту сложную роль
Утром Изольда позвала Ривалена и Каэрдина и сказала им: "Ривален, супруг мой, я прошу тебя, опасайся отличаться в бою. Ведь ты знаешь, что наш брак надолго тайна. Каэрдин, Горвенал стар и поэтому ты будешь моим оруженосцем". Мы знаем, что для Каэрдина малейшее поручение Изольды было большой честью. Можете себе представить его счастье и гордость, когда он услышал эти слова Изольды!
Изольда, Ривален и Каэрдин вооружились и покинули замок. Ривален оставил свой щит в замке, взял другой.
Когда Изольда села на коня, Бранжьена (уже в богатой одежде и в мантии) выбежала из замка и уцепилась за стремя своей госпожи: "Не надо, госпожа, не надо!" "Нет, Бранжьена, я должна", – сказала Изольда необыкновенно нежно и мягко и одела шлем.
Трое всадников ехали лесом. О чем они думали? Изольда, быть может, вспоминала те дни, когда она семилетней девочкой просила Горвенала обучить ее владению мечом и копьем. "Обучи, Горвенал, – говорила семилетняя Изольда, – и когда я стану большой, я на турнире завоюю корону. Обучи, Горвенал", – жалобно просила она. Горвенал не смог ей отказать. "Да, ты не смог мне отказать, мой мудрый наставник, – думала Изольда, – и я действительно привезу тебе корону победителя". Потом она вспомнила своего дядю. Она перебирала в памяти всех добрых людей, с которыми сводила ее судьба. "Сегодня я докажу всем вам, на что я способна", – думала Изольда.
Они уже подъезжали к площадке, где должен был проходить турнир. Изольда и Ривален переглянулись и молча разъехались в разные стороны.
Турнир уже начался, когда Изольда подъехала к площадке. Взгляд ее упал сначала на поле, потом на королевскую ложу и, заботливый и нежный, на Бранжьену. Изольда опустила забрало. Она не хотела, чтобы Каэрдин увидел ее лицо. Она прощалась. Прощалась с родным замком, с родными местами. <...> Сейчас решалась ее судьба. И она собрала все силы, затрубила в рог и поскакала вперед.
– Кто вы, сэр рыцарь? – спросил король рыцаря Алого Пера.
– Меня знают здесь многие. Я – рыцарь Алого Пера.
Пи этих словах рыцари, побежденные Изольдой, вздрогнули, а лицо сэра Доблестного Рыцаря исказилось отчаяньем, среди иных рыцарей послышался шепот, а Ривален остался спокоен.
– К какой же партии ты желаешь присоединиться, рыцарь?
– Ни к какой.
– Однако тебе придется трудно.
– Я знаю.
Когда Изольда и Каэрдин отъехали от королевской ложи, Изольда сказала Каэрдину вполголоса: "Вот и настал случай тебе, Каэрдин, доказать всем этим низким людям, что я не зря взяла тебя в оруженосцы". "Я выполню вашу волю, госпожа", – ответил Каэрдин.
Сеча разгорелась с новой силой. Турнир был только на один день, и потому каждый хотел совершить как можно больше подвигов. А из ложи, украшенной коврами и цветами, Бранжьена равнодушным взглядом смотрела не всё это. Лишь в самом начале ей это было интересно; очень скоро ей наскучили эти глупые, но жестокие забавы баронов.
Изольда носилась по полю точно на крыльях. Никто не мог сказать, где она появится в следующее мгновение. Постоянно рядом с ней видели Каэрдина. Со стонам падали на землю рыцари, сраженные Изольдой или Каэрдином. Редели ряды. И тогда сказал король сэру Доблестному Рыцарю:
– Хоть вы и отличились сегодня, я прошу вас – сразитесь с рыцарем Алого Пера.
– Я не хотел бы лишать его заслуженной славы, – сказал сэр Доблестный Рыцарь, а про себя подумал: "Если король настоит на своем, славы лишусь я".
Король настоял. И сэр Доблестный Рыцарь не говоря ни слова поскакал навстречу Изольде. Завидев его, Изольда сказала Каэрдину: "Следи, мой мальчик, чтобы никто не посмел вмешаться в наш поединок". Впрочем, в этих словах не было надобности: рыцари, увидев, что сэр Доблестный Рыцарь будет биться с рыцарем Алого Пера, прекратили схватки и разъехались к краям арены. И наступила тишина.
Изольда соскочила с коня.
– Сэр Доблестный Рыцарь, – крикнула она, – мы должны продолжить наш первый поединок!
– Не надейтесь, сэр рыцарь Алого Пера, перехитрить меня; ваши уловки не помогут вам!
– Вы опасаетесь пешего боя?
– Я?! – и сэр Доблестный Рыцарь соскочил с коня.
Они обнажили мечи и ринулись друг на друга.
Недолго они рубились молча. Изольда сберегала свои силы, в то время как силы сэра Доблестного Рыцаря таяли. Сэр Доблестный Рыцарь вспоминал их первый поединок, вспоминал письмо Изольды. И он проговорил вполголоса:
– Изольда, пощадите!
– Сражайся коли можешь! Да знай, что тогда ты нанес мне смертельную рану и проживу я меньше трех лет.
Опять ненадолго воцарилось молчание.
– Если я нанес тебе смертельную рану, – проговорил сэр Доблестный Рыцарь, – то тогда ты властна надо мной.
– Сдайся мне!
Король и рыцари были ошеломлены. Нет, они не слышали разговора, они не слышали приказа Изольды, но они видели...
– Сэр Доблестный Рыцарь, как, как это могло случиться?!
Сэр Доблестный Рыцарь ничего не ответил.
А по полю уже разъезжали герольды, громко трубили и выкрикивали: "Победитель турнира – сэр рыцарь Алого Пера!"
– О сэр рыцарь! – Бранжьена говорила медленно, она вспоминала, как вечером говорила эти же слова Изольда. – О сэр рыцарь! Ваша сила и доблесть, равно как и ваше благородство и великодушие, поразили меня, и вы заслужили корону победителя.
– Благодарю вас, госпожа, за оказанную мне честь!
– Вы ее заслужили.
– Однако, – сказал король, – короной победителя должны увенчать непокрытую голову, и поэтому сэру рыцарю Алого Пера придется открыться.
– А я вовсе не стыжусь своего имени и совершенно не желаю дольше его скрывать! – крикнула Изольда и сняла шлем! И немедленно шепнула Бранжьене: "Спокойно, моя милая".
Бранжьена увенчала ее короной.
Изольда выпрямилась. Сильный ветер трепал ее золотые волосы, чело ее было увенчано короной, она стояла в латах, опершись на меч.
Она обвела трибуны гордым взглядом. И вдруг какой-то голос крикнул: "Она! Графиня Изольда!"
– Да. Графиня Изольда. Ну что же вы молчите, рыцари?! Вы думаете, я не вижу ваших негодующих взглядов?! Что же вы молчите? Завидуете моей славе? А разве не в честном бою я добыла корону?! Вам просто нечего сказать! Вы ехали сюда, кичась своей славой, воображая себя уже победителями, а корону получает двадцатитрехлетняя девушка! Вот цена вам всем, рыцари! Что же вы приумолкли? А я могу сказать еще.
Сколько рыцарей погибло здесь? Считать слишком долго! А ведь у каждого из них была дама сердца. Что же теперь делать несчастным девушкам?! Вы, "благородные" рыцари, прикрываетесь их именами, но хоть бы один из вас любил! Так-то, благородные рыцари, верные любви! А я могу сказать еще.
Я и до турнира сражалась со многими рыцарями. Я не знаю, участвовали мои пленники в турнире или нет, но вот мечи их!
Изольда бросила на арену охапку мечей.
– Возьмите их! Они мне не нужны – у меня есть свой!
И она засмеялась. От этого смеха содрогнулись рыцари. А Изольда продолжала:
– Я знаю, король, что ты мне хочешь сказать, когда все разойдется. Ты скажешь, что лишаешь меня моих владений. Бери их! Но, может статься, вы еще услышите о графине Изольде. Впрочем, я теперь не графиня. За мной, Бранжьена, моя верная служанка!
Бранжьена скинула мантию и выпрыгнула из ложи к Изольде. Бранжьену посадил на своего коня Каэрдин и все трое ускакали.
– Сэр Доблестный Рыцарь, так как же это могло случиться?!
– Она приказала мне сдаться, и я выполнил ее волю.
– Так вы и до турнира знали, кто она?
– Да, государь. И, между прочим, она сказала всё верно.
– Что?!
– Да-да, государь. Она нам бросила справедливый укор.
– Сэр Доблестный Рыцарь, я не узнаю вас!
– Я бросаю вашу службу, государь, потому что человеку, согласному с ней, нечего делать у вас при дворе.
– И к кому же вы уходите?
– К графине Изольде.
Король промолчал, а про себя подумал: "Она колдунья! Из-за нее я лишаюсь лучшего из моих рыцарей!"
Пятеро всадников ехали молча. Вдруг Бранжьена прислушалась и сказала: "Я слышу топот коня. Это король выслал погоню!" Горвенал присмотрелся и сказал:
– Кажется, там только один рыцарь Вы все скройтесь, а я постараюсь, чтобы он с вами не встретился.
– Горвенал!..
– Доверься мне, Изольда.
Четверо всадников исчезли за деревьями, а Горвенал поскакал навстречу одинокому рыцарю.
– Кто вы, сыр рыцарь?
– Сперва я хотел бы знать, кто передо мной.
– Мое желание обратно. Впрочем, если вы приехали с миром, я назову вам свое имя.
– Да, я приехал с миром. Если вы не слуга короля.
– Я никогда им не был.
– Так кто же вы?
– Горвенал, оруженосец графини Изольды. А вы?
– Я тот, над чьей судьбой властна Изольда, я тот, кто из-за нее бросил службу королю, я тот, кто убил Изольду, я – сэр Доблестный Рыцарь.
– Вот как. Значит, ради нее вы бросили службу королю!
– Да. И желаю быть вассалом Изольды.
– Но ведь она лишена владений.
– Пустое. Я последую за ней куда угодно.
– Тогда следуйте за мной.
В замок Танер они приехали вшестером.

Через год после описанных мною событий ко двору короля пришел один из тех бродячих священников, каких много на наших дорогах.
– Какие новости, святой отец? – спросил король.
– Хорошие, – отвечал добродушный священник и улыбнулся. – Вы, наверное, еще не позабыли о графине Изольде?
– Нет, – ответил король, хотя на самом деле он уже начал забывать.
– И конечно же, вы не позабыли, что Изольда – супруга барона Ривалена де Танер.
– Что?! Я об этом слышу в первый раз!
– Это новость. Но если этим известием я вас так удивил, то, пожалуй, удивлю и следующим: у них родился сын.
Наш король, услышав эти слова, не мог понять, как Ривален согласился стать супругом Изольды. "Да, – думал король, – она была права: я еще услышал о ней".
И это еще не всё.
С того дня прошло два года. Король устраивал турнир. И он сам не мог себе объяснить, почему он, сидя в ложе, не столько смотрел на арену, сколько вспоминал турнир Изольды. Однако, сколько раз он ни бросал свой взгляд вниз, он постоянно видел, как один и тот же рыцарь сокрушал всех, кто ни попадался ему. "Он победитель", – подумал король и послал герольдов узнать его имя. Герольды вскоре вернулись.
– Так кто он? – в нетерпении спросил король.
– Увы, государь, это Каэрдин, брат Ривалена, супруга графини Изольды.
И видя, что король помрачнел, герольды удалились.
"Я не могу лишить его заслуженной награды, кто бы он ни был", – думал король.
И когда Каэрдина увенчали короной и он, гордый, объехал поле, на трибуне раздался голос: "Ты не подвел меня!". Все обернулись туда и увидели женщину в голубом платье. Она стояла как тогда, почти три года назад, и ветер трепал белокурые волосы. И король узнал ее. Нет, он не видел ее лица, он узнал по взгляду: всё тот же гордый, непреклонный и уничтожающий взгляд. И хотя многие рыцари желали смерти Изольде, они все замолкли, как тогда. Изольда походила на кречета, запертого в клетке с маленькими птичками: когда он является – все умолкают. Каэрдин подвел коня своей госпоже, и они ускакали. С тех пор больше никто не видел ни Изольды, ни Ривалена, ни Каэрдина.

В глубокую печаль повергнут замок Танер. Скончалась Изольда. Все в трауре, всюду слезы и стоны. Неутешен Ривален – не может жить он без Изольды, столь же неутешен Каэрдин, клянет себя сэр Доблестный Рыцарь, рыдают Бранжьена и Горвенал. Все пятеро не отходят от одра Изольды.
– Как, как могла рука моя на нее подняться?!
– О нет, сэр Доблестный Рыцарь, не ты убил ее, не твоя рука нанесла смертельную рану! Ты был лишь оружием в руках тех, против кого боролась Изольда, – говорил Каэрдин.
Ривален молчал. Силы покинули его. Он смотрел в лицо Изольды. Оно было спокойное, гордое, но всё же нежное. Всё, о чем думала Изольда за свою жизнь, все те мысли, все те чувства отразились на нем. Безутешен Ривален, не может он жить без Изольды, и в горе восклицает он: "Вернись ко мне или возьми меня к себе, Изольда!" И без сил упал он.
И вдруг полилась чудесная музыка. "Слышите, – сказал Каэрдин, – это играет арфа Изольды". Музыка звучала всё громче, нежная и прекрасная. И вдруг все увидели: по воздуху шла Изольда, легкая и чистая, – ее душа. Она протянула руки Ривалену, и Ривален бросился к ней. Их души увидели рядом.
– Прощайте все, – сказала Изольда, и голос ее зазвенел, как серебряная струна; – прощайте надолго. Мы уходим в далекую страну, откуда никто не возвращается. Там высится замок из белого мрамора, в каждом из тысячи его окон горит свеча, и у каждого жонглер играет и поет бесконечную мелодию. Солнце там не светит, и никто не сетует. То блаженная страна живых. Прощайте же надолго. Каэрдин, я поручаю тебе моего сына. Не забудь моих советов. Прощайте все.
Арфа заиграла ту чудесную песнь, при которой всё затихало. Изольда и Ривален, взявшись за руки, пошли прочь.
Нет, Изольда не может умереть! Вечно жива ее душа – нежно любящая, верная, прекрасная. Вечно жива ее мысль, ее борьба, ее гордость. Вечно жива Изольда, и вселяет она в души доброту, тепло, нежность. Она светит звездой в темном небе, она освещает нам путь. Она освещает нам души. Забыть об этой яркой звезде невозможно.

6 января 1983

Тогда мне было двенадцать. Сейчас – без малого тридцать. Подхожу к зеркалу, где навек застыл образ графини Изольды и вижу... На мне нет блестящих лат и волна темно-золотистых вьющихся волос покрывает лопатки, а не поясницу. А в остальном – похоже. Свет Звездный, как похоже!
"Рассказ Виолетты" не будут читать посторонние. Он им не нужен. Его прочтут мои близкие друзья, которым интересно, какой была семнадцать лет назад тогда еще не Альвдис, и даже не Александра, а просто девочка Саша. Вот и поговорим по-дружески.
Сказать, что я начиталась тогда "Романа о Тристане и Изольде", – ничего не сказать. Я его знала наизусть почти целиком и могла цитировать страницами. Но ведь нет ничего общего, кроме имен! Потом, на протяжении десяти лет, будет писаться "Стон лебединый" – там будут и король Марк (очень похожий на оригинал), и Тристан, брат Изольды Корнуэльской (совсем не похожий на оригинал), и Жилен, ставший из эпизодического героя главным – но это будет потом. А здесь – анти-рыцарский роман в форме рыцарского. Волк в овечьей шкуре. "Эанарион" в человеческом антураже.
Сравните сюжет. Герой (героиня) растет сиротой, наставник потакает юным сумасбродствам (в "Эанарионе" это скорее Финвэ, чем Махтан, ну да неважно), и вот этот поросеночек рос-рос, и выросла такая... Которую он (она) решил подложить правящему режиму, причем не "за что", а просто так. Ибо: я вижу, что вы живете бессмысленно, я этого решительно допустить не могу, а потому докажу вам вашу неправильность делом, перебив при этом всех, кто встанет у меня на пути (что, по-вашему, делала графиня Изольда на турнирном поле – цветочки нюхала?). Мало того: герой (героиня) готов положить жизни всех – противников, своих (Ривален-то гибнет) и свою собственную – не за правильное преобразование мира, а за доказательство своей идеи. Посему он (она) и погибает почти сразу после доказания.
И, разумеется, это доказание подается под всемирно-историческим музыкальным соусом, который, впрочем, слишком мало следует из конкретного сюжета. (Недаром мне после "Рассказа Виолетты" понадобился "Стон лебединый", а после "Эанариона" – "Зв. Сильм.". В обоих случаях ради одного: перерисовать плакат под картину реальной жизни. И Феанор, и Изольда-воительница были живыми людьми. Т.е. личностями, извините за оговорку.)
Теперь спрашивается, что общего у "Эанариона" с "Сильмариллионом"? Внимание, правильный ответ: то же, что у "Рассказа Виолетты" с "Романом о Тристане и Изольде" – И-МЕ-НА! И только.
(Скорее уж в "Зв. Сильм." найду цитату из Бедье – смерть Альвдис вместе с Феанором. Чем не Изольда? – не мои, воительницы, а та, исконная. Кстати, в "Короне..." чаша с неким напитком фигурирует. Но это к слову.)
Однако вернемся к зеркалу. Глупо скрывать очевидное: я тогда писала о том, о чем мечтала. Это было самое заветное – и самое несбыточное. И ведь сбылось почти всё: на большие турниры я, правда, не выхожу, но, чего я стую с мечом в руках, читатели этих строк знают не по рассказам; поставить себя в центр всеобщего внимания мне удалось давно (вплоть до трибуны в правительственном зале), Каэрдинов при мне – половина первого курса каждый год... Про средневековый антураж вообще молчу за ясностью.
Теперь примечание издателя. Самые наивные места этого текста я всё-таки редактирую. Но только их. К сожалению, я не в силах ничего поделать с родником, пересохшим не в Аравии, а в Англии. Простите по младости. Мне всё-таки было только двенадцать.

Ваша Альвдис
6 января 2000 года.