|
Вторая королева нолдор В ролях: Феанор – Альвдис Индис – Тиэрэ Малышка Финдис спала в своей кроватке. Индис сидела у окна и что-то шила. Серебряный свет заливал ступени лестницы, что делала крутой поворот прямо под этим окном. Индис любила наблюдать за теми, кто поднимался и спускался, исчезая в скором времени за очередным поворотом. Так недолго можно было за ними смотреть. Смотреть, пытаясь догадаться, кто и о чем думает в эти мгновения, за которые проходит десятка три ступеней.Вот идет каменщик, его взгляд скользит по камням ступеней, но думает он не об этой лестнице, а, наверное, о чем-то, что будет делать или уже делает... Вот прошел гранильщик, он засмотрелся на серебряный блик, что скользнул по гладкому камню и разбился на мелкие искры, растаявшие в воздухе. Воздух пах цветущими акациями. Индис любила этот аромат. Воздух Тириона... Сейчас по лестнице медленно поднимался мальчишка. Он был совсем ребенком – Индис знала это. Но, будь он незнаком ей, она бы сочла его на редкость низкорослым мужчиной. Дети так не ходят. Дети прыгают как мячик, брошенный задорно, – а не идут медленно, словно тяжесть лежит на плечах. Дети не способны подолгу молчать, задумавшись и нахмурясь. Дети не стискивают губ, отчаянно пытаясь скрыть взрослую тайну. Индис знала, что о своей тайне этот мальчик никогда не сказал и не скажет. Никому. Ни в Тирионе, ни вне его. Но его тайну знал весь дворец на Коре. А может быть, и не только на Коре. Тайну маленького Феанаро, которому довелось повзрослеть раньше времени. Феанаро. Сын Мириэли и Финвэ. Ребенок, у которого не было матери. Мириэль. Ушла и отказалась вернуться. И тогда она, Индис, стала женой Финвэ, хотя прежде думала, что ей суждено остаться одной. – Куруфинвэ... Здравствуй. Услышав ее голос, мальчик остановился. Потом молча поклонился. Его лицо было бесстрастным. Неподвижным, как каменная резьба, к которой, говорят, он пристрастился с малолетства. Индис встала. – Ты до сих пор не познакомился со своей сестрой... Не хочешь на нее посмотреть? Индис говорила тихо. Она привыкла говорить так с тех пор, как стала жить в Тирионе. Мальчик поклонился снова – это был способ не солгать. Потому что правдивый ответ – "Не хочу!" – был недопустим. Через некоторое время Феанаро возник в дверях покоев Индис. Индис стояла возле кроватки Финдис. – Входи, – обрадовано сказала она. – Она еще спит, но скоро должна проснуться. Эльдиэ повернулась к Феанаро. И отошла от спящей дочери. Навстречу мальчику. Феанаро послушно сделал несколько шагов вперед. Больше всего ему хотелось сейчас удрать. Опрометью, через три ступени лестницы. Или тут разбить что-нибудь. Вазу вон ту, например, о каменный пол грохнуть. Впрочем... нет. Жалко. Вазу жалко. Она расписана с такой любовью... конечно, левый лепесток отгибается не очень удачно, и сам бы мальчик... наверное, он сделал бы этот лепесток покороче. Феанаро пристально рассматривал вазу, забыв, что миг назад хотел ее разбить. – Если ты не хотел этого, то не надо было приходить. Ты мог бы прямо сказать... Индис видела, что Феанаро думает о чем угодно, но только не о маленькой Финдис. – Давай договоримся: ты не будешь делать того, что тебе не нравится, но всегда предупреждай об этом, а я постараюсь не просить тебя делать что-то, чего тебе не хотелось бы... Я думаю так будет гораздо лучше, чем если ты будешь молча исполнять мои просьбы, а при этом думать о том, как бы уйти. “Как бы ты не старался, по твоему лицу легко можно догадаться, о чем ты думаешь, – с горечью думала Индис. – Я никогда не смогу просто поговорить с тобой. Ты никогда не захочешь о чем-либо говорить со мной. Хотя... это твое право”. Феанаро снова кивнул – медленно, почтительно. Расслышал он едва ли половину слов Индис. Индис опустилась на стул, что стоял рядом с окном, и закрыла лицо руками. – Если ты не хочешь видеть ни меня, ни Финдис, то уходи. Но если... зачем-то ты ведь остался. Или ты даже не слушал меня? Мальчик подошел к ней вплотную, опустился на одно колено: – Прошу тебя, прости меня. Я не хотел тебя огорчать. Я пытался только выполнять то, что ты говорила. Только это. Маленький Феанаро испытывал к Индис два совершенно противоположных чувства. Если бы он знал слово "ненавидеть", то именно так назвал бы свое отношение к ней, посмевшей занять место мамы. Но... она была дорога отцу, и причинить ей боль было всё равно что сломать какую-то вещь отца. Для Феанаро это было самым страшным, что только можно вообразить. Он ненавидел живую Индис и был готов беречь ее, как вещь Финвэ... – Я не хочу, чтобы ты выполнял то, что я велю, если тебе не хочется этого делать, – карие глаза Индис потемнели. – Думаешь, это так приятно осознавать, что кто-то подчиняется, хотя для него это больно? Я могу представить, почему ты не принимаешь меня. Это невозможно. Понять не смогу, потому что не была в такой ситуации. У меня не было родителей. Но Финдис... Она-то в чем перед тобой провинилась? В чем повинен ребенок? Она еще даже не знает о том, что ты есть... Индис посмотрела на Феанаро. “Он так похож на Мириэль... Или это я ищу в нем ее черты? Мириэль, почему ты не вернулась? Почему ты оставила его? Почему ты оставила своего сына и своего мужа? Что такое случилось с тобой? Ведь ты сильная. Я знаю. Я помню тебя. Я хорошо помню, какой ты была? Что случилось с тобой?” Индис что-то говорила, но мальчик, так и оставленный стоять на одном колене, ее не слышал. "Если бы она желала мне хоть каплю добра, она бы подняла меня. Ей хочется меня унизить. Я ей мешаю. Ей и ее дочери". Вслух он сказал: – Я готов повиноваться тебе, госпожа. Индис вздрогнула. – Зачем? Зачем ты должен повиноваться мне?! – Индис вскочила. – Встань! Немедленно встань! – она подхватила Феанаро за плечи и заставила его встать. – Никогда, слышишь, никогда не говори так! За кого ты меня считаешь? Не вздумай даже еще раз так сделать… – Индис внезапно поняла, что все еще держит мальчика за плечи, и отпустила его. – Извини… Только больше не говори так… Индис присела перед мальчиком, и глядя ему в глаза спросила: – Ты хоть слышал, что я говорила? Или нет? Мальчик ответил, чуть поклонившись: – Госпожа моя, я готов любить Финдис и заботиться о ней. Индис неверяще посмотрела на него: – Правда?.. – она протянула к Феанаро руку, ладонью кверху. – Пойдем к ней, пожалуйста. Индис не замечала, что по ее щеке катится слеза. Но это ухватил цепкий глаз маленького нолдора. “Плачет! Она, осмелившаяся отнять… занять место… пусть плачет! – но он тут же прикусил губу: – Я не должен причинять ей боль. Не должен”. Он вложил руку в ладонь Индис и послушно подошел к колыбельке. Финдис спокойно спала, ее совсем не волновало то, что происходит в комнате. Девочка была темноволосой, и она явно походила на отца… Индис взяла малышку на руки и, подойдя к кровати, села. – Я так хотела ребенка… – еле слышно прошептал она, непонятно в чем убеждая саму себя. После чего посмотрела на Феанаро: – Ты можешь взять ее руки, если хочешь. Она совсем легкая, и я думаю, ты ее удержишь. Брат взял сестру на руки. Она открыла глазки и протянула ручонки к его лицу. “Сестра. Отец будет любить ее – как меня. Мама для него теперь в прошлом – у него есть госпожа Индис. И я… теперь есть Финдис. Я мешаю ей. Я стану не нужен ему”. Малышка улыбалась ему своими сияющими глазенками, и Феанаро почувствовал, что не может испытывать к ней то жгущее терзающее душу чувство, что и к Индис. Он бережно опустил ее в колыбель и глухо сказал: – Госпожа моя, дозволь мне удалиться. – Иди… – шепотом. Индис, не отрываясь, смотрела на Феанаро. – Феанаро… Если захочешь прийти к Финдис, ты приходи. Я даже могу уходить в это время, если тебе будет легче так. Поклонившись на прощание Индис, Феанаро вышел... не выдержал – помчался... Помчался прочь. Он перепрыгивал через две, через три, через четыре ступени лестниц, не разбирая дороги, не видя эльдар, не... |
|