Если бы мне кто-нибудь год назад сказал, что я буду одним из авторов романа о жизни Феанора в Ангбанде, я бы оч-чень удивилась. Нет, сама возможность дружбы гениального нолдора с Темным Валой у меня как раз сомнений не вызывала. Очень уж похожи эти две личности. Да и ситуации, когда дружба оборачивается смертельной враждой, не столь уж редки. Но предположить, что Феанор уцелел! Да еще и остался жить в Ангбанде.
В общем, когда Альвдис прислала мне свой первый, тогда еще юмористический, рассказ на эту тему, озаглавленный "Секретнее некуда" и снабженный интригующим грифом "Перед прочтением – сжечь", я от души посмеялась и слегка пожалела, что описанный там поворот событий невозможен. А между тем, это была первая ласточка. И довольно скоро за ней последовал уже куда более серьезный "Черный ворон". Которого мы и принялись живо обсуждать.
В сущности, именно тогда начала рождаться книга. Из торопливого обмена мыслями, из стойкого ощущения, что "Ворон" – лишь крошечная щель в двери, кончик нити, тянущийся от клубка. Задуманный, как стеб, рассказ был слишком тесен для того, что просилось в мир.
О чем наш роман? О дружбе и одиночестве? Об упорстве и гибкости? О любви и ненависти? О взаимопонимании и отчуждении? О судьбе мастера? Однозначно тут, пожалуй, и не ответишь. Видимо, каждый найдет что-то свое. А кто-то, быть может, сумеет вычитать и такое, чего мы в текст и вовсе не вкладывали. По крайней мере, не вкладывали сознательно.
Для меня одна из главных идей книги – отсутствие однозначных оценок. Я не люблю черно-белых схем и четкого разделения героев на положительных и отрицательных. Мир "После Пламени" многоцветен и многогранен. Выбор в нем делается не единожды, и нет изначально правых и виноватых. Как нет ни подсказок, ни снисхождения. Каждый отвечает за себя сам. Полностью. То, что зло для одного, может обернуться добром для другого. И наоборот.
Мелькор и Феанор – из тех личностей, оценки которых зачастую полярны. Именно поэтому мне интересно было посмотреть на Темного Валу с разных сторон и в различных ситуациях. Попытаться разглядеть за набором сложившихся образов, неважно, положительных или отрицательных, – живое лицо. Существо, способное на доброту и на жестокость, на искренность и на хитрость, на любовь и на ненависть. Того, кто может порой ошибаться, но умеет и находить выход из самых отчаянных положений. Творца. Правителя. Мастера.
Наконец, о мире, показанном в романе. Мы писали об Арде. О мире, где нолдор создали эпос "Сильмариллион". О мире, на карте которого, тщательно вычерченной профессором Дж.Р.Р. Толкиеном, к северу от Ард-Гален – лишь нетронутая белизна бумаги. О мире, который едва ли возможно описать объективно. Каждый взгляд зацепит что-то свое, близкое и понятное, а что-то упустит. И лишь сопоставляя разные точки зрения, складывая их, словно кусочки мозаики, можно хотя бы попытаться приблизиться к истине.

Ну, и конечно, несколько слов благодарности.
Альвдис – за идею "После Пламени", отвагу и неутомимость, а еще за огромное удовольствие, которое доставляет мне совместная работа.
Моему мужу – за неизменную поддержку даже в самых авантюрных начинаниях.
Ноле – за интерес к роману и участие в обсуждениях, а также за первый апокриф к "После Пламени".
Тинвэ и Ломэллин – за интересные и умные вопросы.
Лемуру – за изумительно красиво написанный отзыв.

В романе были использованы отдельные разработки, созданные в рамках творческого проекта "Север и Запад". В частности, система счета времени в Ангбанде, предложенная Панчей.

Тэсса Найри
Июнь 2003