Книга третья. Клятва Мелькора
 |
48 Теснота была невероятной. Сотни трупов, эльфийских и орочьих, вымостили дорогу на юг.Воронье тучами летело с севера. Сейчас птиц уже не гнал приказ Властелина, и они спешили выклевать глаза - мертвым или раненым, оркам или нолдорам. Неважно, кому. Главное - вкусно. О павших забывали тотчас. Кто не забывал - сам падал разрубленным. Здесь не было дружбы. Здесь слово "ближний" обрело прямое значение. Ближний был дороже всех! - сейчас ты его прикрыл, через миг - он тебя. Ближний был дороже всех. Отца и матери, возлюбленной и сына, друга и короля. Ближний был твоей жизнью. А ты - его жизнью. Пока он был жив. Когда он падал в чавкающую под ногами кровавую грязь, твоим ближним становился другой. 49 Самое разумное, что мне следовало сделать, - это сейчас не попадаться на глаза средним сыновьям Феанора. Спрятаться на время. Не затем, чтобы спастись. Нет: чтобы прожить еще один день. Чтобы дождаться Ульдора.Разумно было спрятаться, но я - не мог. Близость гибели разжигала желание играть жизнью. И я не стал избегать встречи с Карантиром, злясь на себя за свое безумие. Похоже, я начал совершать ошибки. Одну за другой. Не учел, что Ульдор отстанет, непременно отстанет на своих конях, - и сейчас лишь невероятное везение удерживает меня в живых, а нолдор - на Химринге. Ульдор будет только послезавтра. Проживу ли я завтрашний день? Должен. Но тогда - В-валар мя благослови! - почему я не прячусь от Карантира, а иду ему навстречу?! Потому что я - нолдор. Потому что я не могу иначе. 50 - Подслушиваешь? - ожег вопрос.- Мой лорд, - грустный укор в голосе, - нет нужды подслушивать, чтобы понять ваш разговор с лордом Маэдросом. - Тогда зачем ты сторожишь здесь? Мори пожал плечами: - Хочу быть рядом, когда понадоблюсь ему. - Карантир, оставь его в покое, - негромко попросил Маглор. - Мори действительно делает для Маэдроса много доброго. - Это я вижу, - скривился Мрачный. - Подставляет нас под разгром своей добротой! - Карантир, уймись! - Маглор, - заговорил Амрод, торопясь перебить разгорающуюся ссору, - скажи, почему вы не послали сами осанвэ Фингону? - Потому что слишком сильно ложное осанвэ. Взывая к брату, мы невольно ответим Врагу. - И даже ты, - подхватил Амрас, - не сможешь распознать, с кем говоришь?! Ты, чувствующий Музыку лучше всех! Карантир вдруг закричал, глядя в окно: - Зарево! Все повернулись. Далеко на западе тучи стали заметно рыжее. Над рыжими сполохами чернотой размазывался по небу дым. Карантир повернулся к побледневшему Мори: - Итак? - Убей меня, если тебе от этого будет легче, - спокойно ответил тот. - Убей и поспеши в приготовленную тебе ловушку. - Ты считаешь это ловушкой? - Орки выполняют приказ Врага: вынудить вас выступить раньше, чем вы решили. Этот огонь - не зарево битвы. Это орки жгут что-то. - Складно говоришь, - усмехнулся Мрачный. - Мой лорд, - Мори смотрел ему в глаза, - ты спас мне больше, чем жизнь. Ты мне спас свободу. Я в долгу перед тобой. Ну так забери назад свой дар. Убей меня, как ты хочешь. И - мчись погибать. Карантир едва не плюнул с досады. 51 Наконец-то я один. Наконец-то братья оставили меня в покое.Вернее, я не один. Я с Мори. Но он молчит, пока я сам не спрошу его. Давай вместе помолчим, Мори. Давай помолчим об отце. Только - не о том, каким он был в Ангбанде. Помолчим о Феаноре в Амане. Я начинаю понимать, как тяжело ему было. Пусть он был неправ, отстаивая невиновность Мелькора; но он стоял - один против всего Валинора! А я сегодня точно так же стоял за тебя. Только один день и только против братьев, но… Но, Мори, как же хорошо я теперь понимаю отца! Как это страшно: когда из-за твоего друга от тебя отворачиваются те, кто был прежде дорог. Как тяжело отцу было наше молчаливое осуждение! И ведь мы своей стеной неприятия совершали самое страшное: связывали его с Мелькором всё сильнее. Как сегодня ссора с братьями намертво связала меня с тобой. Давай вместе помолчим, Мори. 52 Давай помолчим, мой лорд.Ты молчишь потому, что тебе слишком тяжело. А я… Наверное, я слишком много общался с орками. Потому что я научился находить радость в чужом страдании. Сегодня ты впервые почувствовал себя на месте Государя. Всего один день - и ты уже взвыл от боли. А он - не выл. Он молчал. Годами. Веками. Я же знаю о твоем отце такое, что тебе и в страшном сне не приснится. Он успевал сказать Мелькору много лишнего, прежде чем тот выставлял меня вон. Маэдрос, я почти видел их первую встречу. Даром что меня тогда на свете не было. Всё равно: знаю. Тогда эти два мастера поспешили друг к другу, распознав единственный выход из чудовищного одиночества. Мелькор был одинок в Амане. Это понятно. Бывший узник; пленник под вечным надзором. А твой отец? У него была семья. Не возьмусь судить Короля, но - вы-то, вы, все семеро, были уже взрослыми! Так где были вы? Где был ты, мой лорд?! Ты возразишь, что Феанор лучше лучшего умел отталкивать любящих. Знаю. По себе. И - не считаю это оправданием. Вы оставляли его всякий раз, когда были ему необходимы! Ни один из вас не рискнул поехать в Валмар со страшной вестью. И в Круге Судеб твой отец корчился от боли на моих глазах! Не на твоих. Ты тогда рыдал в Форменосе. И когда он бился с балрогами - вас не было рядом. Где вы были - знать не хочу! Вы оставили его. Ну, Маэдрос, а потом? Потом ты пять столетий не желал слышать отца. А он - звал. Наступал на свою гордость и звал тебя! Тебе сегодня больно, Маэдрос? Надеюсь, тебе будет больно не только сегодня. Ты доверяешь мне. Ты зовешь меня другом. И увидеть мое предательство будет для тебя… наверное, поражение в войне согнет тебя меньше. Ты взвоешь, Маэдрос. Надеюсь, ты взвоешь так, как не выл твой отец. И неважно, что это будет стоить мне жизни. 53 - Мой король, их слишком много, они задавят нас!В глазах - безмолвный вопрос: "Что Маэдрос?" Нет ответа. - Мы и так отступаем, что еще?! Нолдорская конница по-прежнему прикрывала войско с боков. - Волколаки! - Вперед! Покажем этим тварям!.. Фингон колол копьем, потом метнул его в орка-всадника, показавшегося ему командиром, выхватил меч… король нолдор рубил направо и налево, пока несколько волков ни повисли на его коне, он срубил одного, другого… конь с разодранным горлом рухнул под тяжестью ангбандских зверей… Фингон не мог подняться, но гномьи латы спасли ему жизнь. Поваленный, но не побежденный, он продолжал рубить волков Моргота. 54 Вот и вся хифлумская конница.Она была серьезным противником. Была. Теперь нолдоры намертво застряли на равнине. Их войско не сможет сдвинуться. Еще немного, и они будут окружены. И вот тогда… - Да, Глаур, да. Уже можно. Только об одном не забывай: сыновей Феанора - не трогать. Ты мне отвечаешь за всех, Глаур! За своих драконышей и за балрогов тоже! Западных нолдор изжарьте как хотите, но к восточным - не лезть! 55 О-э-эй, зол я. О-э-эй, ноги уже не держат. Злость держит. Ни на кого. Просто злость.- Сотников ко мне! Привал. О-э-эй, засыпают воины, не успев лечь на землю. О-э-эй, их счастье, что кони устали. А то бы я гнал их до самого Морозного Пика. О-э-эй, сотники - не люди. Сотники - командиры. Им уставать нельзя. Как и мне. О-э-эй! Вот и они. Герои, как в песнях древних - устали не ведающие. Только не скажу я им этого. Нельзя сейчас. - Стоять! Нельзя вам сейчас садиться, дети мои. Сядете - уснете. А так - постойте, разозлитесь на жестокого вождя. Э-о-эй, лучше всякого сна злость прочищает голову. Усталость снимает как рукой. - Помните ли вы приказ! О-э-эй, всё помните. Да и не сомневался я. Древних вы оставите без коней. Если Древние еще на Морозном. Размечтался! - Слушайте! Так будем биться, если Древние еще не ушли. Если же придется догонять их, то в бою вы обязаны защищать Древних до последней капли крови. О-э-эй, вижу: сделают. А большего мне и не надо. - Ступайте. До рассвета можете спать. А я спать не буду. Не спится. О-э-эй, поторопился я счесть, что все повалились в сон. Не мне одному не спится сейчас. Исстари мало спит наш народ перед битвой. Перед последней битвой. Если Древние еще не ушли, то заката нам не видать. И умереть - предателями. Если ушли - то несколько дней проживем мы. Иные - вообще выживут. А павших запомнят - героями. Треть лагеря не спит. Не меньше. Кто оружие правит. Кто с клинком танцует. Кто просто у костра сидит, с огнем беседу ведет. Э-о-эй! Завтра нас не станет. Завтра славной смертью вырвемся мы из жизни в вечность, завтра предательством своим мы послужим Пламенному! Прочь, усталость! Пляши, огонь. Ласкай сполохами сталь клинка. Не напиться ему завтра крови, не отнять вражьих жизней - а всё же славной будет битва наша последняя! Не ушли Древние с Морозного Пика. Знаю это. Как коленями слышу своего коня, как песню меча в руке слышу - так слышу Черного Сокола, несватанного зятя моего. Задержал он правителя Древних. Мы - успеем! 56 Им страшно. Отчаянным, дерзким, гордым, высокомерным - страшно. Мудрым, чутким, прозорливым - страшно.Только это неважно. Да, при виде мчащихся на тебя живых огней сожмется в ужасе самое отважное сердце. Но страх - это мелочи. Руки крепче стискивают меч или копье, и страх оказывается смят, растоптан, размозжен в этой бешеной рубке, где нет раненых, а есть только убитые - или сожженные. Орки, нолдоры - из-под огня не спастись никому. Бывшие враги обугленными кусками мяса падают друг на друга. |
|