6

Я же знал, что соглашусь.
Не могу не согласиться.
Так зачем я попросил об этой отсрочке?
Мелькор обиделся, и он прав. Выдумываю неизвестно что. Шарахаюсь от собственной тени.
Ну, о чем я собирался думать?! С какими сомнениями бороться?!
А ведь… если честно… что-то грызет меня.
Ладно. Разберемся.
Я снова взял Сильмарили на ладонь, слегка покатал их. Они это любили; так кот любит, когда его гладят. Я смотрел, как капли Света переливаются внутри силимовой скорлупы, – и улыбался им: от нас с вами ждут великих дел, так сможем ли?
Думать ни о чем не хотелось, и я, глядя на Алмазы, стал вспоминать.

* * *

* * *

Сильмарили медленно скатились с моей ладони на стол.
Воспоминания вернули меня к сегодняшнему дню.
Мелькор – Вала.
Я старательно забывал об этом всегда. С самой первой встречи. А уж со второй, когда он назвал меня братом, – тем более. Я старательно искал в нем черты несходства с Владыками Амана и, конечно, находил их.
А вот теперь пришло время задуматься о сходстве.
Итак, что хотели дать и что на самом деле нам дали Валар? (Я привычно обозначал этим словом только Четырнадцать; привычка была неистребима). Они хотели дать нам счастье. Точнее – счастье в их понимании. Об оставшихся в Эндорэ мы думали не иначе, как о глупцах. А ведь их должно было удержать что-то очень серьезное, если они не вняли призыву Оромэ…
Да, в Аман наших отцов не вели силой. И не силой в Амане удерживали. И всё же нам внушалось с рождения: нет ничего лучше жизни в Свете Древ.
И мы в это верили. Валар сделали всё, чтобы мы совершенно добровольно выбрали... один из одного.
Хотя ничего прекраснее Света Древ я действительно не знаю.

* * *

После создания палантиров у меня почти не осталось силимы. Несколько осколков; на еще один Зрящий не хватит.
И тогда я спросил себя: сумел ли я понять силиму? И пришлось ответить: нет.
Я искал ей применения. Нашел. Но видел в ней лишь средство. Не ее саму.
Тонкая, как волос, и прозрачная, как воздух, не подвластная ничьим рукам, кроме моих… дитя запредельного холода и Пламени, который есть Жизнь.
Решение пришло внезапно.
Свет Древ. Лед, добытый у Грани, его удержит.
Я возьму Свет Древ в руку…
Нет. Не то.
Не во мне дело. Не я хочу коснуться Света. Силима хочет.
Придать остаткам Льда форму трех разомкнутых орехов было делом недолгим. Они получились совсем маленькие, примерно с ноготь, и уже сделав их, я удивился сам себе: почему три? Почему не один, не два?
Ответа я не знаю и по сей день. Три Темы? Три народа эльдар Амана? Трое изначальных Валар? Не отвечу…
С этими крохотными "орешками", как я ласково звал их, я пошел на Эзеллохар. И каждый из них я подставил под каплю с листьев Тельпериона и Лаурэлина. Две капли в каждый.
Потом я пальцами сомкнул края.
Вот и всё. Так просто.
Это было самым легким из моих творений.
Вернее… я понял это сразу же, когда три Камня засветились в моей ладони: они не были моим творением. Скорее – моими детьми, пришедшими в мир через меня, но не через мой труд, а через мою любовь.

* * *

Я снова взял Сильмарили. Конечно. В них что-то не так. И даже нетрудно понять, что.
Мелькор пытался их подчинить. На них – словно царапины от его Силы. Н-да… не вышло.
Мелькор – Вала. А Валар, говоря о свободе, на самом деле ищут способ создать выбор "один из одного". А на нашу свободу воли они "не покушаются".
И Мелькор, говоря о свободе для Людей, на самом деле…
Я почувствовал, как кровь приливает к вискам. Мне стало жарко, как не бывает в кузне.
На окне у меня стоит кувшин, вода в нем ледяная. Я подошел, схватил его, стал жадно пить. Губы меня не слушались, и половину воды я пролил на тунику.
ТАК СТОИЛО ЛИ?!
Так стоило ли молча противостоять отцу и сыновьям, стоило ли дерзко идти против Манвэ и Намо, стоило ли пройти путем гордости, гнева и ярости, стоило ли переступить через безумную верность Маэдроса, – стоило ли делать это всё ради того, чтобы снова оказаться "у колен Стихий"?!
"У колен". Чтобы не сказать "на коленях" – самому.
Ну… – я допил остатки, пошел в мастерскую за вторым кувшином, – на колени я всё-таки не встану.
Откажусь.
Я не буду творить слепоту под видом зрячести и покорность под видом свободы.
Откажусь.
Хотя, наверное, сегодняшняя участь Маэдроса мне вскоре покажется завидной.
Вода во втором кувшине была теплой. Я поставил его на окно – пусть остынет.
Пять лет мы с Мелькором медленно строили нашу новую жизнь. Теперь мне придется всё это разрушить. Самому. Сегодня. Он мне не простит отказа.
Я взял Сильмарили, прижал ладонь с ними к своей щеке: "И что будет с вами, маленькие, когда не станет меня?".
И тут я представил – что.
Мелькор не отступится от своего замысла. Металл он всё равно споет. Споет в гневе на мое второе "предательство". И Венец ему придется делать самому. Своими сожженными руками. (Я аж взвыл, на миг представив его боль!) И Сильмарили он в Венец вставит. Состроить Тьму и Свет, как музыканты состраивают два инструмента, он не может. Ему придется подчинять Алмазы. Он найдет успешный способ, рано или поздно – найдет.
Он будет творить в боли и ненависти, и эту Силу воплотит его Венец. Это он принесет Людям.
Что же ждет их?!
Мне стало страшно.
Подобного ужаса я не испытывал со дня смерти отца. Даже в бою с балрогами неотвратимость гибели не заставляла меня содрогнуться – так.
Нет, я этого не допущу.
Ни за что.
Несвобода плоха, но рабство не сравнимо с ней. Да, я ненавижу несвободу, но пусть лучше будет она, чем превращение Мелькора – в Бауглира, а Людей – в его рабов.
Пусть лучше я сломаю себя и сделаю то, против чего восстает сердце.
Я соглашусь.
Я же с самого начала знал, что соглашусь.
Только… подожду еще чуть-чуть.
Я взял второй кувшин. Вода в нем стала едва прохладной, но – какая есть.
Я прижался лбом к насквозь промороженным камням оконной ниши. Полегчало.
Я мыслями опять уходил в прошлое, чтобы не думать о том шаге, который ждал меня.

* * *

Когда я вышел из мастерской, Свет Тельпериона смешался со Светом Сильмарилов. Незримое пламя окутало меня – мне на миг показалось, что я способен пойти на запад просто по воздуху.
Только показалось, но…
Мелькор, наверное, был уже в Валмаре. Он правильно сказал мне – сейчас нам не стоит появляться вместе при всех.
Его молчаливое одобрение этого венца стоило больше любых похвал.
Я медленно пошел в Валмар.
Весть обгоняла меня. Я почти видел волну осанвэ, катящуюся по Тириону и дальше, дальше… Мои друзья и ученики, равнодушные ко мне и ненавидящие меня – все они сейчас глядели, затаив дыхание.
Торжествовал ли я? Может быть. Отчасти.
Мое счастье было превыше: счастье обретения Силы. Пламень и Свет были отныне послушны мне. Что были по сравнению с этим восторги эльдар?
Я неторопливо вошел в Круг Судеб. Меня ждали. Все Пятнадцать.
Я запоздало ругнул себя, что не переоделся: двое в черном – это сейчас некстати. Что ж, поздно.
Я ждал слов Манвэ, но заговорила Варда.
– Поистине, это самое дивное из творений эльдар, которое мне доводилось видеть! Подойди поближе, Искусный Мастер, я хочу рассмотреть твои Камни.
"Искусный Мастер"! Что она хотела сказать, называя меня этим именем? Что я никогда не встану наравне с ними?
Я мысленно усмехнулся: наравне – никогда. Я – иной.
Я подошел к Варде, снял венец, протянул ей на вытянутых руках. Давать в руки ей – не собирался.
Она молчала. Я молчал тоже. Молчали все, буквально буравя меня взглядами.
Чего они ждут от меня? – все, кроме Мелькора. Что я вот сейчас подарю Алмазы ей? Не-ет, не дождутся.
– Поистине, судьбы Арды заключены в этих Камнях, – тихо сказал Намо.
О да, Судия умел говорить тихо! Лучше бы он кричал.
Его слова были подсказкой. Намеком: не тебе, эльда, владеть такими Камнями.
Я сделал вид, что намека не понял: поклонился – и только.
Я не отдам вам Сильмарили. Потому что слишком хорошо знаю, что создал.
Они поняли.
Тогда Варда простерла к Алмазам правую руку и сказала что-то о нечистых дланях, которым будет плохо от соприкосновения с Камнями. Я не запомнил этих слов; уж слишком был ясен их смысл: "Мелькор, несмотря на твою дружбу с Феанором, тебе Сильмарилами не владеть".
Я преклонил колени перед Вардой, встав под ее благословение. Без этого было нельзя обойтись.
Потом надел свой венец.
Свой.

* * *

Валар неспособны дать эльдарам свободу. Даже когда они это хотят сделать.
Хотят!
Понимание пронзило меня, точно молния.
Глупец, из-за чего я терзаюсь?! Ведь Мелькор ждет, что я буду работать с его металлом! Как Сильмарили – не сила Валар, но двуединство Света и Пламени, так и Венец должен стать таким двуединством.
Мелькор ждет моей работы, а не воплощения его замыслов!
Точнее…
Точнее, вот как. Я могу мечтать спеть металл, но я не могу сделать этого – ибо я эльда. Мелькор мечтает дать Людям настоящую свободу, но он не может дать ее, ибо он – Вала.
Ему нужна моя помощь.
Еще прежде соединения Венца и Сильмарилов я должен сделать сам Венец. Он будет не Силой Мелькора, но моим творением, вмещающим эту Силу. Так же, как Сильмарили – не Сила Валар.
Тьма, Свет и Пламень. Путь свободы. Возможность выбора.
Я всю жизнь искал настоящей свободы. И пусть сейчас я заперт судьбою строже, чем некогда волею Валар в Форменосе, но – вот она, моя свобода. Создать Венец, чья сила – вне воли Валар.
Всех Пятнадцати.
Мелькор, друг мой! Ты хочешь дать Людям свободу, но твоя Сила Валы стоит преградой. Ты ждешь помощи от меня.
Ты ее получишь. Разве возможно иначе?
Мелькор, ты слышишь меня?
Я согласен. Конечно, я согласен.
Прости мне мои глупые колебания.
Я сделаю этот Венец.
Иначе и быть не может.

далее