Книга вторая. Пленник судьбы
 |
6 Мрак.Из мрака – стены, из мрака – пол. Мрак вместо потолка. Из окаменевшего мрака высечен Тронный зал Ангбанда. Мрак вместо воздуха. Мрак и жар. Невозможно вдохнуть. Нет сил выдохнуть. Мрак давит на плечи, словно непосильная, рвущая жилы тяжесть. Колени подкашиваются. Рухнуть и встать. Два орка швырнули пленного посреди этой каменной черноты. И вдруг – мрак прорезало багровое. Словно раскололся каменный пол, раздался надвое, как открывается жадная пасть. Оттуда вырвались языки пламени, лизнули пол по ту сторону трещины, ступень… нижнюю из четырех ступеней трона. Будто огненный спрут выбирался из расщелины. Гильмар вгляделся… но мрак ли был тому виной, или чары застилали взгляд – а только он не мог разглядеть ни лица, ни даже облика того, кто сидел на престоле. Черно-багровое переливалось перед его глазами – и не разобрать, где морок, а где явь. Нолдор попытался встать. Ни разу не раненный, только изрядно избитый, он не мог допустить, что будет лежать ниц перед Врагом. Но – Эру Единый!– как же тяжело было сейчас хотя бы пошевелиться. Орочьи сапоги гулко протопали к выходу. Лязг железных дверей. Тишина. Только пламя в расщелине воет. Гильмар остался один на один с тем, кто сидел на троне. Воин с трудом распрямил руки, привстал. Ему казалось – он поднимает на себе каменные глыбы. И жар... пот тек по лицу, в глазах плясали красные круги. Нолдор упорно заставлял себя держаться прямо. Обрывок мысли: "Что с нашими? Кого-то тоже схватили, я слышал их безмолвный крик. Но... может быть... хоть кто-то..." – Будь моим гостем, нолдо. Казалось, голос Врага идет отовсюду, эхом отражается от стен и громом своим рвет уши. Гильмар зажмурился. "Легко ему смеяться надо мною! Он забавлялся, глядя, как нас сминают его твари. Теперь забавляется моей слабостью". Как ненавидел нолдор сейчас Врага! – Я разрешаю тебе смотреть на меня, – с насмешкой сказал Моргот. – Ты ведь разведчик? Вот и рассматривай мою крепость. Разведчик дерзко вскинул голову... и тут же опустил взгляд. У него не доставало сил глядеть на Врага. Облик Моргота не был страшен, но... так ребенок боится темноты, не в силах объяснить, чего именно пугается. Так человек содрогается при виде мохнатого насекомого, хотя то и не грозит смертельным ядом. Враг внушал отвращение. Потому что он был – Враг. – Ну что же ты? – с наигранно-издевательской заботой проговорил Моргот. – Ты так хотел увидеть меня. Смотри! Подними голову и взгляни на меня. Гильмар сжал губы. Повиноваться этому гнусному голосу?! – Ты, наверное, не понял, – издевка в голосе Моргота сменилась скукой. – Я властен над твоей плотью, нолдо. Я и есть твоя плоть… отчасти. И мне этого хватит, чтобы управлять твоим телом. Управлять так, как мне заблагорассудится. Сомневаюсь, что тебе это понравится. Так что лучше бы тебе подчиниться мне. Добровольно. – Мы тебе не подчинимся! Ни в чем! – крикнул Гильмар, отчаянно взглянув в глаза Врагу. Но опустить голову он уже не смог: шея перестала повиноваться ему. – Как хорошо, когда гордый нолдорский разведчик… как, кстати, твое имя, мой досточтимый гость? Враг откровенно насмехался. – Ги... Гильмар, – прошептал тот, с ужасом осознавая, что не может не ответить. – Так что тебе понадобилось в моих горах? – осведомился Враг. Гильмар хотел зажмурить глаза, но почувствовал, что не в силах опустить веки. Он хотел молчать – но его губы зашевелились помимо его воли. Нолдор начал говорить. Он не мог остановиться, как ни пытался удержать свои мысль и речь. Впрочем, уже не "свои". Он говорил о приказе Финголфина выяснить, что из себя представляет Ангбанд и почему Моргот не принял их вызова, говорил о численности отряда разведчиков и о пути, которым они прошли... говорил... – Где именно? Мимо каких скал? Как-как прятались? – ронял Моргот вопросы. Гильмар отвечал. Он был готов задушить себя, лишь бы замолчать! – но пошевелить рукой было не легче, чем в одиночку своротить гору. – Ну что ж, Гильмар, спасибо, – презрительно улыбнулся Враг. – Ты был прекрасным собеседником. Чуждая воля, стальной хваткой державшая тело нолдора, исчезла. Пленник рухнул на пол. Он услышал тяжелые шаги орков. И лишенный эмоций голос Моргота: – Этот принадлежит мне. Не трогайте его. С прочими делайте что угодно. Всё, что только придумать сможете. А этот пусть смотрит. – Воля Властелина! – От прочих оставьте кисть правой руки… и еще пару голов. Узнаваемых – хотя бы с трудом. 7 До чего я дошел! Противно. Гадко.Я, перед кем содрогались Стихии, я опустился до того, чтобы впечатлять своей мощью – кого?! Воплощенных! Глумиться над пленными. Забава, которая пристала орку, – но не мне, сильнейшему из Айнур! Что со мною?! Да, мне было с чего разозлиться: они убили семнадцать гвардейцев и пятерых волков. Потеря… не столько большая, сколько глупая. За то, чтобы взять в плен этих разведчиков, не способных дать мало-мальски стоящие сведения. Мне захотелось втоптать их в грязь. Ну, втоптал. А орки мои – дотаптывают. До чьего уровня я опустился! Впрочем, я достигну своей основной цели. Я по-настоящему разозлю Финголфина. Он придет в ярость, когда получит мой под-дарочек. Рассвирепеет. Потеряет голову… сначала в переносном смысле, а потом – и в прямом. Я уж постараюсь. Точнее, орки, соскучившиеся по войне, постараются. А может, и не только орки. Балроги тоже захотят развлечься. И майары. Финголфин помчит на Ангбанд, как Феанор когда-то. Пусть он и хладнокровнее старшего брата – он рванет после такого. Ему даже не надо будет ловушки расставлять. Его можно будет… хоть Феанору на забаву отдать. Старший брат так лю-ю-юбит среднего… Подумаю. В любом случае, я прикажу взять Финголфина живым. Его судьбу я решу позже. Своей жестокостью я выманю их из Хифлума. Тщательно рассчитанной жестокостью. Мой план безупречен – как и большинство моих планов. Я уничтожу только нолдор Финголфина: они выйдут против меня сами. Я не трону сыновей Феанора – они же останутся в Хифлуме. Как точно всё рассчитано! Но, Пламень Предвечный, до чего же гадко на душе после этих издевательств. Как бы стряхнуть с себя это… И сил, как назло, опять нет. 8 Властелин? Ему плохо?Что-то не так в Музыке Цитадели. Я заторопилась в Тронный зал, стены разбегались с моего пути, лестницы сами стелились под ноги. Двери распахнулись. Я сделала шаг. Всего один шаг. Лязг створок за моей спиной. Невольно я напряглась. Словно не помочь Мелькору я бежала сюда, а запоздала, получив приказ явиться. “Мелькор?” – хотела я спросить. Но вместо этого сдавленно произнесла: – Властелин? – виновато, робко. – Таринвитис? Подойди сюда. Голос с трона. Властный. Чуждый. Это не голос того Мелькора, которого я знала еще прежде, чем возникло время. – Мелегорус… – Подойди, Таринвитис. Пламя в расщелине встало двумя стенами. Между ними – проход. Властелин требует меня. Мне стало страшно. Так страшно не было даже когда армия Амана встала под стенами Утумно, когда рушились наши ворота от рева Валаромы, сминавшего и рвущего нашу Музыку… нет, тогда я почти не боялась. Я была готова биться, рвать врагов. А здесь… сейчас… – Тарис, я жду. Я подошла. Перешагнула расщелину. Встала перед троном. Странно: лицо Властелина тонуло во мраке. – Поднимись. Четыре ступени. Четыре усилия. Словно мне что-то мешало… и внутренний голос говорил: “Беги!” Бежать? От Мелькора?! – Та-а-ар-ри-и-ис-ссс-с… Его голос обволакивал меня, подчинял, заставлял повиноваться, исполнить всё, что он ни пожелает… Я стала жертвой, покорной, бессильной жертвой… Я?! – Меле… Его сила ворвалась в меня, пронзая и разрывая, как молния разрывает тучи, как рассекает ладья волны, как нож разрезает плоть… Нет! – Не-е-ет! Прочь! Прочь отсюда, прочь из Тронного зала, прочь от того, кто мне не знаком, кто не тот Мелькор, которого я знала, прочь! Про-о-очь! Я очнулась от холодного ветра. Башня. Я стою на ней. Мы… мы с Мелькором стоим на ней. – Вла… Мелькор, что это было? – Я напугал тебя, Тарис? – Д-да. – Бедная Мышка. Я не хотел. – Да… Ничего больше я не могла из себя выдавить. Мне так хотелось верить, что Мелькор, вырвавшийся вместе со мной из Тронного зала, вырвался и из того морока. К себе – настоящему. Мне так хотелось верить, что настоящий Мелькор – тот, что сейчас рядом. Что та корёжившая меня Сила – не он. – Что это было, Мелькор? Что было с тобой? – Это? Это были заботы Властелина Ангбанда, Тарис. 9 Гильмар шел, сгибаясь под своей ужасной ношей.Шел тот, кто когда-то был Гильмаром. От прежнего нолдора-разведчика осталось немного. На юг брело седое существо с безумным взглядом. Иногда он разговаривал с кем-то, спрашивал и отвечал, хотя был один. Иногда – пускался бежать, словно за ним гнались. Иногда – падал на землю и кричал, как будто его бьют. Несколько раз он бросал свой мешок, в ужасе мчась прочь. Но – потом возвращался и снова взваливал его на плечи. Когда его нашли хифлумские дозорные, он сидел, ощупывая мешок, и, глядя в никуда, вел такой разговор: – Как это: бросить вас в горах? Нет, нельзя. Ну, и пусть увидят. Вас должны похоронить. Нет, какая ярость, о чем ты? – Нет! – вскрикнул он совсем другим голосом и повалился на бок, закрывая голову руками, словно от ударов. – Нет, я не выполняю его волю! Нет, нет, нет, не его! – он завыл в ужасе. Один из дозорных положил ему руку на плечо: – Очнись. Ты у своих. Гильмар притих, но чем спокойнее становился он, тем больше бледнел дозорный. далее |
|