Книга вторая. Пленник судьбы
 |
25 “А ведь он раньше не отдыхал так долго. Руки? Наверняка руки. Или… не только руки. Если так, то это уже совсем плохо. А сам ни за что не скажет. Л-ладно, не всё на этом свете надо объяснять. Учту”.Феанор сидел, привалившись спиной к скале, самым старательным образом показывая, как ему приятно отдохнуть. Темный Вала хмуро посмотрел на него. Встал. Сделал повелительно движение пальцами: поднимайся. Это была не просьба друга. Это был приказ. “Кажется, меня собираются порезать на кусочки, – Феанор улыбнулся одними уголками губ, вскочив следом и изготовившись к обороне. – Мы оба сегодня увлекаемся больше, чем следует. Такого никогда раньше не было...” Стало не до посторонних мыслей. Не до разговоров тем более. Восставший проиграл поединок и сейчас должен был взять реванш. Перед Мелькором был не друг – соперник. Темный Вала рубился в полную силу. Феанору было очень трудно. Трудно поддаться. Потому что сознание было бессильно против этой лавины ударов. Взбунтовавшееся тело откликалось помимо воли, и оборона нолдора была непробиваемой. Он искал возможность открыться, дать Мелькору выиграть этот злосчастный поединок и успокоиться, – но под такими ударами открываться было просто опасно. Лишаться руки или ноги совершенно не входило в планы Феанора. Наконец пыл Мелькора поугас. Феанор облегченно выдохнул и стал нападать. Он рубил широкими взмахами. Его “танец молний” был вдвое дольше, чем стоило бы, а уж “крыло орла” размахнулось так, что... Так, как Пламенный и хотел. Краем глаза он отследил: меч Восставшего опускался на его плечо плашмя. Получив удар, Феанор чуть не вздохнул с облегчением. – Продолжаем! – выкрикнул Темный Вала. Феанор напал тотчас – чтобы Мелькор не заподозрил, что успех был чуть-чуть... организован. Он напал, но его меч опять повело по слишком большой дуге. Разумеется, Мелькор ответил “звездным лучом” (сам Вала называл его “вороний клюв”, но Феанор возражал, потому что удар клюва ворона никак нельзя сравниться с долгим колющим выпадом). Но как ни называй этот удар – меч Мелькора остановился у груди Пламенного. Еще несколько выпадов – Феанор развернулся недостаточно быстро и меч Мелькора плашмя ударил его по спине. Пламенный осторожно перевел дыхание. Удар по спине в реальном бою означал бы снесенную голову или перерубленный позвоночник. Конечно, так рисковать не стоило... впрочем, обошлось. Для убедительности игры Пламенный пошел в атаку сам. “Тройная молния”, потом его любимый “конский скок”... только вот “конь” скакал усталый. Опять замахи меча стали больше и медленнее, чем нужно. Поглощенный этой игрой Феанор не заметил, как изменился взгляд Мелькора. Как ярость боя уступила место недоумению и вопросу. Но Пламенный, думая только о мечах, не понял происходящего даже когда ушедший в оборону Мелькор вместо “ледяного озера” или “ласточкиного хвоста” прибегнул к “крепости в горах”. Нолдор не воспользовался этой очевидной ошибкой. Тогда Мелькор перешел с правой “горы” на левую, на миг отведя меч за спину. Феанор не сразу понял, о чем его сейчас спросил Восставший, и – промедлил. А когда понял... поздно. – Как это понимать?! – гневно крикнул Вала, отойдя на пару шагов. – Как ты смеешь поддаваться мне?! – Хватит на сегодня. Феанор избегал смотреть Мелькору в глаза, что бывало редко. Очень редко. – Прекрати мне указывать! Хватит или нет – решаю я. Продолжаем! И если ты еще раз вздумаешь мне поддаться… – он атаковал, не договорив. Феанор резко отскочил назад, не поднимая меча. – Стой! Мелькор, заклинаю тебя, остановись! – В чем дело? – процедил Вала сквозь зубы. – Послушай, – Феанор заговорил с усилием, словно ему не хватало воздуха. – Мелькор, я не понимаю, что творится сейчас. Годами мы рубились с тобой, и то была радостная забава. Сегодняшнее – я не знаю, как это назвать, но радости в нем нет ни для тебя, ни для меня. Мелькор, я не знаю, что с нами происходит. В наши мечи вошла злость. В наши руки вошла ярость. Я не доверяю себе. Я... я не доверяю тебе сейчас. Если угодно, я – боюсь. Не надо продолжать. Темный Вала сощурил глаза. – Ты боишься? Хм… Не надо меня бояться. Я не собираюсь причинять тебе вред. А теперь, – он взглядом показал Феанору на меч, – продолжим. – Как скажешь, – тяжко выдохнул Пламенный. 26 Разумеется, я немедленно вызвал десятника с этой заставы. Правда, пока мой вестник доскачет туда, пока десятник доберется до крепости… он будет здесь не раньше вечера.Я был уверен: ждать нельзя. Этот нолдор безумец, но не дурак. Если он в приступе ярости напал на дозорных, он может быстро осознать, что именно натворил. И тогда – я на его месте помчался бы к Мелькору. С повинной, гм. С поспешным оправданием. А Властелин, как известно, ставит эту треклятую дружбу выше и Ангбанда, и здравого смысла. Значит, я должен добраться до Мелькора первым. “Властелин!” Молчит. Не отзывается. Плохо. Конечно, он может быть занят. Просто занят. Но – как бы не оказалось, что я уже опоздал! В Ангбанде Мелькора нет – эта крепость возведена мной и до сих пор послушна мне, как собственный голос. В самой крепости нет – что ж, поищем за пределами. Еще пару десятков летучих мышей выпущу. Вот он. Что?! Только этого не хватало! 27 Он смеет мне не подчиняться! Он считает себя сильнее меня! Он поддается мне, думая, что я слаб.Да за такое… Друг называется! Друг, которому нравится унижать меня. Нет, ты заслуживаешь ответного унижения! Я тебе напомню, кто ты и кто я! Ты, видно, забыл, что я – сильнейший из Валар?! Ты – Воплощенный, пусть и владеющий Пламенем, но – только Воплощенный! Я поднял тебя до себя – так и сбросить могу! Я даже сейчас остаюсь Сильнейшим! Я – Восставший-в-Мощи, и я напомню об этом вам всем! Всем!! И тебе! 28 Что со мною? Я не хочу этой ярости, не хочу! Он был и остается мне другом, он – брат мой, а о тех, об убитых на заставе, он знать не знал!Так уже было. Меня ведет злость, и мне только кажется, что я владею ею. Нет, я лишь щепка в бурунах бешенства; желание убивать и крушить – мой господин, а я... Нет! Я не хочу! Я не буду рабом этой силы! Я не хочу рушить в ослепленьи! Он... он же брат мой. Да что же это... Он убивал моих собратьев. Не он! По его приказу. По его воле. Он остановил войну! И был бы рад отдавать беглецов оркам. Я не хочу его ненавидеть! Он – это Ангбанд. Ангбанд – это он. Все квын-хаи принадлежат Властелину. Повелитель Фенырг – мяс-со... Он был моим братом. Да что я! Он – брат мне! Сколько черепов на той заставе? Пересчитать? Не-ет! 29 Феанор закричал, закричал, будто его самого пронзила сталь – так кричат, нанося врагу смертельную рану.Пламенный кричал, пытаясь сдержать руку, выворачивая мышцы, разрывая их в безумном натяжении, так, что от натуги кровь выступила на коже. Он смог. "Молния", рушившаяся на голову Мелькора, ушла в сторону. Но раны избежать не удалось. Впрочем, она была лишь легкой. В плечо Темного Валы. 30 Пр-роклятье!Этот негодяй развоплотил его! Я ринулся в полет прямо сквозь стену, сменив облик уже в воздухе. Успеть! Мелькору я уже не смогу помочь – этот треклятый “друг” лишил его тела – но я рассчитаюсь с предателем. Сейчас. Сразу же. Пока он уверен в успехе и не ждет мести. Немедленной. Я готов к бою не с нолдором Властелина – с Пламенным. С тем, кто страшно разделался с Даргом и Анкасом когда-то. С тем, кто одолел Унголианту, которая была не по силам ни одному из нас. На моей стороне лишь одно преимущество: внезапность. И ненависть. Ты полагаешь, нолдо, что многого достиг, лишив Властелина тела?! Да, Мелькор сейчас привязан к телу гораздо больше, чем любой из нас; да, заново воплотиться ему будет трудно – но для Ангбанда это не потеря. Ангбанд – это не только Мелькор. Ангбанд – это мы. И Ангбанд уничтожит тебя. А заодно и твоих нолдор: просто потому, что они – твои. 31 Феанор бросил меч, почти упал на ближайший валун, затрясшись в бесслезных рыданиях.Сейчас, когда всё уже было позади, силы изменили Пламенному. Он сумел. Он удержал руку. Теперь можно позволить себе – слабость. Феанор заплакал бы... Не от обиды, боли или жалости – а просто потому, что вложил все силы в этот уведенный в сторону удар. Он заплакал бы – да только слез не было. Темный Вала замер, не обращая внимания на капающую кровь. Слегка успокоившись, Пламенный умылся снегом, пожевал его и с полной пригоршней подошел к Мелькору: – Плечо дай. Будем разбираться с раной. Тот не ответил, и Пламенный предпочел принять это за согласие. Феанор смыл снегом кровь, свел пальцами края раны и заставил себя сосредоточиться. Получи он сам такой удар, он гордо отказывался бы именовать это иначе, чем порезом, и залечить было бы легко... Но сейчас, когда пальцы нолдора дрожали, нужного настроя добиться не удавалось. Он чувствовал раздражение Мелькора и относил это на счет слишком медленного исцеления. – Не сердись, я скоро… Договорить Феанор не успел – огромная летучая мышь обрушилась на него, сбив с ног. Коснувшись земли, Саурон сменил облик. В руке майара появился меч; Жестокий медленным шагом хищника направился к Пламенному. – Что, у самого, что ли, рука ни разу не срывалась? – усталым голосом спросил Феанор, поднимаясь с земли. – Ну так я уже убрал рану. И совсем бы убрал, не помешай ты мне. – Саурон, как это понимать? – раздался голос Мелькора. Весьма раздраженный. 32 Цел!Это главное. Всё остальное – ничто по сравнению с тем, что Мелькор – цел… Кажется, именно это Воплощенные и называют – чудом. Но как он сумел отбиться?! Это же невозможно было… Что?! Он недоволен мною? Ничего не понимаю. Он сердится – так, будто я помешал. То есть он простил своему нолдору это нападение?! Тьма Великая! а я собирался говорить с ним о какой-то тыловой заставе… 33 – Я спросил тебя, как понимать твой поступок. Я не звал тебя! – голос Темного Валы был гневен.Саурон медленно развернулся. Меч в его руках исчез. Повелитель Воинов почтительно поклонился. Лгать было бессмысленно: – Прошу простить меня. Мне показалось – Властелину Ангбанда грозит опасность. – Тебе именно показалось, – ледяным тоном ответил Мелькор. Саурон молча поклонился еще раз – и сменил облик так резко, что ветер, поднятый его кожистыми крыльями, чуть не сбил Феанора с ног. – Л-летун… – процедил сквозь зубы Пламенный. И – уже Мелькору: – Позволь, я закончу с плечом. – А? – Мелькор, до того неотрывно смотревший вслед удаляющейся черной точке, услышал нолдора не сразу. – Да, заканчивай. Почему же так долго?! – Долго? – переспросил Феанор, отнеся это на свой счет. – Сейчас я всё уберу, разве что шрам останется. Он снова занялся раной Мелькора. – Я не о тебе. Раньше на моем воплощенном теле раны затягивались сами. – Послушай... – Феанор явно не понимал его. Или оказался слишком взвинчен стремительной сменой событий. – Ну да, я виноват. Да, мне следовало быть осторожнее. Виноват, не отрицаю. Но что теперь, весь Ангбанд сюда тащить на меня гневаться? Что, в самом деле, с глазу на глаз ты не можешь мне всё сказать?.. А то прилетает, на голову падает, крыльями хлопает, мечом машет... – процедил нолдор сквозь зубы, потом снова обратился к Мелькору: – Пожалуйста, сядь. Я заживлю рану очень быстро. 34 Я же чуть не убил его. Друга. Единственного настоящего друга.Я был готов убить его. Он совершенно случайно избежал удара. Во всем виновато это проклятое тело. Пока я связан телом, мною владеют эмоции – как Воплощенным. Вот и накатил гнев. Возмутительно! Какой-то комок мышц и кожи смеет мне (мне!! сильнейшему из Айнур!) диктовать поступки и чувства! Я не допущу этого. Если уж я не могу (пока не могу!) освободиться от тела, то уж властвовать над моими мыслями я не позволю! И вот еще тоже – рана никак не заживет. Феанор с ней возится… то есть это я позволяю ему. Я и сам отлично могу ее убрать – но почему бы не сделать приятное моему другу? Ну что ж… Если в бою с мечом в руке тело подчиняет себе мои желания, то мне тем более не следует выходить на битву с этой бесполезной игрушкой Воплощенных. Я и так-то не собирался этого делать – а теперь убедился во вреде. В ближайшее время меня не ждет битва. А за те века, что есть у меня в запасе, я должен найти способ преодолеть это тело. далее |
|