Книга вторая. Пленник судьбы
|
18 Хватит. Не могу я так.Тучи за окном – низкие, тяжелые. Да, звезды здесь иногда видны, особенно в новолуние, когда Мелькор не нагоняет облаков, закрываясь от света Тилиона. Но солнца нет никогда. Эта давящая серость... не могу так больше. И – не буду. Я протянул руку к нескольким светильникам. Они вспыхнули, кабинет наполнился рдяным светом. Я обнажил Рок Огня. Нет, перерезать себе горло двуручным мечом – глупо. Неудобно. И – не нужно. Есть другой путь. И Рок Огня поможет мне не разрушить роа, но освободить феа. Держа меч на ладонях, я чувствовал, как он вибрирует. Ты не подведешь меня, мой верный товарищ. Я положил клинок на стол, дерево привычно откликнулось, помогая силе меча течь свободно и мощно. Отлично. Рок Огня сделает свое дело. Я сел в кресло. Закрыл глаза. Со всей ясностью представил, чего же я хочу. Смерть. Мандос. Небытие. Небытие – это Серый Чертог. Если я правильно понял рассказ Мелькора, Серый Чертог – это ничто. Отсутствие воли. Отсутствие памяти. Отсутствие себя. То единственное, чего я сейчас желаю. Не помнить. Не стремиться. Не быть. О том, что считается страшнейшей в Эа карой, я готов молить Намо как о милости. А если он откажется... что ж, я сумею его разозлить. Или – напугать. Добром или силой я получу свое. И больше не будет болеть душа. И больше не будет выбора между моим народом и моим другом. И больше не будет... ничего. Одно усилие воли – и связь феа и роа порвется. Рок Огня поможет мне. Всего один шаг. В желанную бездну. Не открывая глаз, я положил пальцы на клинок. И вдруг – – порезался. Открыл глаза. Всего несколько капель крови, я бы и не заметил, но – от этого ничтожного пореза промчался огонь по жилам, и словно крик: “Не смей!” Нолдоры. Мой народ. Война идет, и остановить ее невозможно. Война, которая не нужна Мелькору, но зато необходима Саурону. И – нолдорам. Когда-то (так недавно и – вечность назад) я не раздумывая пожертвовал своим сыном, чтобы остановить войну. Теперь – да, теперь жертвовать больше некем. Только – собой. Легче ли было Маэдросу на Тангородриме, чем мне сейчас – в моей пресловутой “свободе”? Каждый эльдар, попав в плен, может распорядиться своей жизнью. Может уйти. Я лишен даже этого права. Жить – заложником за свой народ. Да. Я осторожно провел пальцем по лезвию. Его смертоносная сила, рассекающая горло... сейчас это было так желанно! Я почти ощущал это кожей. Наверное, так голодный мечтает о еде. Я так мечтал о смерти. Но я буду жить. Должен. 19 – А работать хочется… – сказал Хисимэ.– Да кто тебе мешает? – зло скривился Рустур, которого уже успели прозвать Бунтарем. – Еще и похвалят за такое. “Феанор” этот. Хисимэ только рукой махнул, сел, опустил голову. – А что предлагаешь? – накинулся на Бунтаря Исильмэ. – Сидеть и ждать неизвестно чего? – Изве-естно чего… Чего нолдору ждать в Ангбанде? – Прекрати! Если бы нас хотели отдать оркам на пытки, это можно было бы сделать проще и сразу! – Значит, у них мысли изощреннее. – Погодите, – вмешался Тирнур. – Мы пока живы. Относительно свободны. У нас есть вода, пища, не связаны руки. Инструменты есть. Сидеть и повторять про то, что нас ждут невесть какие пытки, это самое глупое, что можно сделать. Нас не убили. Мы нужны живыми. И наша задача – выжить. То есть уцелеть и не изменить себе. Вот о чем надо думать. – Для чего мы нужны живыми?! – закричал Бунтарь. – Для чего-о-о?! Для того, чтобы мы работали на Ангбанд! Да первый же удар молота или резца, который мы сделаем, первый же – пойдет на пользу Врагу и на погибель нашим! – А если всё не так? – сказал Айканд. – Я как-то мало сомневаюсь, что им не удастся нас заставить, если они захотят. Боюсь, работать на Ангбанд нам всё равно придется. Но если мы примем эти условия – мы сохраним себе какие-то пределы свободы. А если нет… – Предатель! – Думаю, он прав… – Никогда я не стану!... – Безумие – еще не доблесть. – Предательство – тем паче не мудрость! – Да послушайте же..! – Я повторяю: никогда..! – Этот путь доведет всех... 20 Ну что ж…Глаза непроизвольно щурятся, губы сжимаются в линию. Я стану таким, каким вы хотите меня видеть. Вам нужен темный майар? Вам нужен слуга Моргота? Хорошо. Чего не сделаешь ради своего народа. Хм! Вы считаете лицо Феанора – личиной. Чудненько, договорились. Больше лица Феанора вы не увидите. Чары, отводящие взгляд, – это совсем не сложно сделать. Больше никто из вас во мне не узнает сына Финвэ. Правда, каждый увидит меня по-своему… ну что ж, будем считать, что нам, хм, темным майарам, так и положено. В вас нет доверия доброму “слуге Врага”? Вы поверите только жестокости? Ну что ж, вашими стараниями мне будет легко сыграть это. Даже играть-то не особо придется. 21 – Встать!Вошедший произнес это слово негромко, но эхо подхватило звук, и он заметался по высокому залу, словно стая вспугнутых летучих мышей. Нолдоры встали, сгрудились. Вошедший обвел их спокойным, оценивающим взглядом и бросил новую фразу в мишень эха: – Во всем Ангбанде только мне вы нужны живыми. Эхо встрепенулось… от стены к стене… нет выхода. – Я не буду заставлять мне подчиняться. Но искренне… ис-с… ис-с… – эхо ищет, куда бы спрятаться… …искренне советую слушаться меня. Иначе – попадете к оркам. А вы не знаете… ого, судя по вашей бледности – знаете?! Тем проще. – Кто ты? – А вам не все равно? Я – тот, от кого зависит ваша жизнь. – Мы не станем служить Морготу! – Во-первых… вых… вых… вых… – нет выхода. …говори за себя одного. А во-вторых, Властелину ваша служба совершенно не нужна. И ваши жизни ему не нужны. Вы принадлежите мне… Мне. Мне. Мне. … или оркам. Выбирайте. – Но ты ведь чего-то от нас хочешь? – Вы мастера. Здешние горы полны руд и камней. – Мы не будем работать на Врага! – Властелину… н-ну… н-ну… н-ну… …не нужен ваш труд. Идемте. Горн. Мехи. Инструменты. Полосы металла. – Разожги. Раздуй. Сильнее. Ты – возьми щипцы. Ты – готовь масло. Эхо раздробилось на тысячу осколков от звона молота. На глазах у нолдор из полос металла рождалась изящная черная лилия. Благородный изгиб лепестков, хрупкость живого цветка. И капли масла на металле – будто роса. Тихий вздох восхищения – словно эхо – от одного пленника к другому. – Это была просто разминка пальцев. И лилия, небрежно отпущенная щипцами, падает на пол. Эхо смеется, перехватывая звон. – Теперь вам ясно… но… но… но… …что Ангбанду не нужно ваше мастерство. Ковать решетки для темниц и ятаганы для орков вас тоже не будут заставлять. – Тогда зачем мы нужны? Раздувать тебе горн?! – Именно. Мне надоело работать… тать… тать… тать… …одному. Мне нужны в помощники – мастера. Раздуть горн, взять щипцы – но и творить вместе… месте… месте… месте… …подмастерьями у меня. Тишина. Даже эхо не рискнет отозваться… – Принудить мастера к творчеству – невозможно… но… но… но… …я это знаю. Кто хочет работать, кто хочет работать со мной и учиться у меня – у вас есть все: мастерская, инструменты и богатые горы. Пробуйте! те… те… те… ... Кто не захочет трудиться – тех я заберу выращивать вам еду. Сейчас я ухожу. Через дюжину дней вернусь. Кому нечего будет показать мне – заберу копать землю. – Постой! Мастер, как нам называть тебя? – Называть? ать… ать… ать… … ну, так, как ты назвал. Мастером. 22 Я шел от них, сдерживаясь, чтобы не пуститься бегом на радостях. Получилось.Конечно, мне поверили далеко не все. Но я на всех и не рассчитывал. Те, кто намертво убежден, что каждый удар их молота будет нести гибель нолдорам, – те пойдут трудиться на поле и в саду. Заодно я наконец-то стану есть привычную пищу. Сегодня я победил. Сегодня я увидел в глазах двоих-троих жадность мастера – жадность до новой работы, до новых знаний. Эти начнут трудиться – а дальше волна пойдет сама. Нолдоры станут работать в Ангбанде. Работать по собственной воле. Я – Феанор. Я умею убеждать. Убеждать в том, что совсем недавно казалось нолдорам невозможнейшим из невозможного. Я всегда добиваюсь своего. 23 Он пришел, как и обещал, – через дюжину дней.Я (сознаюсь самому себе) боялся его прихода. Чувствовал – он умеет подчинять себе. Его хотелось слушаться. Когда я мысленно возвращался к его речам, я не видел в них ни единой ошибки. Ему хотелось верить. Но я знал, что верить ему нельзя. Я не мог найти зерна лжи в его словах. Значит, лжива вся его речь. От первого до последнего слова. Но он пришел. И я невольно прячусь. Стыдно, но… не перебороть себя. Я прячусь, но он, конечно, меня видит. – А ты, стало быть, и не прикоснулся к инструментам. Он даже не спрашивает. – Да! Дерзость – мой последний щит. Он кивком велит мне идти за ним. Иду. У входа в лабиринт – несколько наших. Таких же, как я. – Идемте. Будете земляные яблоки выращивать, – говорит он нам. Поворачивается. Идет, не оглядываясь на нас. Гм, лучше идти следом. Что ещё тут за “земляные яблоки”? Никогда не слышал о таком. Идем. Ничего не понимаю! Тут лабиринт был. Ла-би-ринт! А мы сейчас всё идем и идем по штреку. Извилистому, верно, но – никаких боковых ходов. Ни одной развилки. Что это? Где мы?! Приходится почти бежать, чтобы поспеть за ним. А отставать в этих горах, где штреки то в кольца сворачиваются, то вообще пропадают – не хочется. Почему-то. Подъем. Ступени. Свежим воздухом потянуло. Свет брезжит. День… Счастье-то какое… Тут он оборачивается к нам: – Видите те загоны? Там орки свиней себе в еду откармливают. Ступайте туда. Скажете – Повелитель Фенырг прислал, велел вас в поля отправить работать. “Фенырг”. Вот как тебя зовут. Ну и имена у вас, у Темных майар! – Забудьте и думать о побеге. Сбежать с поля – легко. Вопрос лишь в том, куда вас Ангбанд выведет. Может – к волколачьим ямам. Может – к дуреющим без “забав” снагам. А может и в такое место завести, о котором даже я не знаю. Мы молчали. Что уж тут было говорить. – Соберетесь нести еду товарищам – войдете в этот туннель, а дальше – просто думайте о них. Мимо пещеры не промахнетесь. Я набрался смелости: – Что мы должны делать? Он пожал плечами: – Всё. От посева до испечения хлеба. Еда у мастеров пока орочья – приготовьте им нолдорскую. Да и себе. – Печь хлеб? Но это ведь женское дело… Он был отвратительно серьезен: – Ладно. Как скажешь. Я сегодня же попрошу Саурона, чтобы отправил отряд наловить женщин. Хлеб вам печь. Как ты думаешь, дюжины хватит? Я стиснул зубы. Он ещё смеется! – Чтобы вам лучше работалось, подумайте о том, что и вам, и вашим товарищам орочья еда по вкусу не будет. Он развернулся и ушел вглубь горы. А мы? Что нам оставалось делать… мы пошли в долину. Спрашивать у орков, как растить эти самые земляные яблоки… гадость ангбандская, небось. далее |
|