Книга вторая. Пленник судьбы
 |
17 Мори в задумчивости бродил по нолдорским мастерским. За эти века они стали разветвленной системой подземных залов. Новый Повелитель пленных забирался в самые дальние, необработанные пещеры, в почти всегда пустующие штреки и спуски, думая, ища, так и этак решая свой вопрос.В коридоре, которым ходили те, кто приносил еду, обнаружился боковой проход. Мори, взяв горный светильник, пошел туда - и увидел новую пещеру, за ней еще одну и еще, но из последней, кажется, дальше пути не было. Юноша боялся поверить в удачу. Он облазил буквально каждый камень в этих подземных залах, проверяя, точно ли здесь тупик. Ходов не было. И всё же Мори сомневался. То, что мог пропустить он - неприметную расщелину - обязательно найдут пленные бунтари. Повелитель Мори не имел права на ошибку. Он встал посреди пещеры и... сам не мог объяснить, что именно сделал. Так он выходил на осанвэ с Мелькором. Сейчас ему нужно было осанвэ с Ангбандом. Юноша выдохнул - и увидел. Не глазами. Перед его мысленным зрением предстали эти камни - живые, грозные, готовые сокрушить того, кого им повелят уничтожить: он увидел серые нити подземных галерей и пустоты пещер... а там, далеко, билось багровое сердце Ангбанда, мрачный огонь в Тронном зале - и от него рдяными сполохами разливалась Сила, входящая в каждый камень, каждую рудничную жилу, каждую спетую стену и башню, каждую... Мори рухнул на пол - осанвэ с Ангбандом оказалось не по силам юноше-нолдору. Но теперь он точно знал: из этих пещер нет других выходов. Они вполне годятся для того, что он задумал. 18 Смогу ли я убедить эти камни? То, что я хочу, принесет Ангбанду пользу. Серьезную пользу. Камни должны послушаться меня.Должны, хм! Кто я такой?! - Вала, майар, Воплощенный Пламень?! Я обычный нолдор, бывший пленник! Бывший. Ангбанд слушался меня. Я приказывал открыть мне дорогу к Мелькору - и она мне открывалась. Я тянулся мыслью к Властелину - и дотягивался. Я возражал ему - и переубеждал его. Так почему я сомневаюсь, что смогу переубедить эти камни?! Государь учил меня общаться с камнем. Да, Государь бы смог... только вот ему совсем нельзя знать о том, что я задумал! Как он говорит? - почувствовать душу камня, ощутить жизнь, текущую в нем, и - направить. Нет, со всей пещерой я не решусь проделать это. Боюсь, не справлюсь. А вот вход... Мне нужны только эти глыбы - слева, справа, сверху. Услышать их, только их! Ну же... если возможно осанвэ с Мелькором, если возможно осанвэ с Ангбандом, то с этими камнями - и подавно! - Вы, спящие ленивые чудища! Проснитесь! Разомните ваши лапы. Разлепите ваши глаза. Разогните застывшие неподвижно спины. Станьте стражами входа! Вы шевелитесь... нет, камни неподвижны, но я чувствую, что изменилось течение огней жизни внутри них. Эти глыбы - действительно звери. Страшные для того, кто будет назван их врагом, но ручные для... повелителя. - Изо всех, кто сюда войдет, наружу не должен выйти ни один! Они не должны видеть выхода. Они не должны видеть вас. И оркам не показываться. Пропускать только меня. И тех, кого я приведу. Звери... огромные, ужасные звери, покорные или... благодарные? благодарные мне за то, что вывел их из тысячелетнего сна? 19 - Государь, я могу поговорить с тобой?- Да, Мори, я слушаю. Юноша растерялся. Он шел, уверенный в каждом слове, которое скажет... но вот этот спокойный, почти безучастный тон Феанора... Феанор взял с полки светильник - медный дракончик свернулся кольцом, приподняв голову. Пламенный провел пальцами по его пасти, и фитиль, хитро закрепленный между медными челюстями, вспыхнул. Феанор сел в кресло, поставил светильник на стол. Погладил чеканку чешуи дракончика. - Что у тебя, малыш? Что-то не так у мастеров? - Н-нет, там всё в порядке... - Тогда что случилось? - Я хочу поговорить с тобой, Государь. - Ты уже говоришь, - улыбнулся Феанор. Подумал, сощурился: - Пожалуйста, принеси мне из мастерской маленький черный ларец. "Ну вот, опять, - закусил губу Мори. - Опять примется работать и я опять не скажу ничего!" Ларец он принес. Феанор стал разбирать камни, выкладывая на столе какой-то непонятный пока рисунок. - Да, малыш, так ты хотел поговорить. Говори, я слушаю. "Да ничего ты не слушаешь! Смахнуть бы сейчас твои камни со стола! Хоть раз увидь меня, живого, а не эти... ну, они тоже живые, но..." - Что случилось, Мори? - Феанор отвлекся от камней и посмотрел на юношу в упор. - Ничего... ничего нового, Государь. Просто... мне иногда очень хочется поговорить с тобой, а ты всегда занят. Феанор нахмурился, но перебивать не стал. - Государь, тебе же хочется сказать многое, очень многое. Мелькору ты этого сказать не можешь. Но почему не хочешь сказать - мне? Ведь я же - рядом. Пламенный молчал и хмурился. - Я не слепой, Государь. Я вижу, что тебя что-то грызет изнутри. Я догадываюсь, что. Почему ты не хочешь разделить на двоих эту ношу? - На двоих… - Феанор запрокинул голову, закрыл глаза. - Зачем тебе это нужно, малыш? - Не мне. Тебе. Это нужно тебе, - твердо повторил Мори. - Сядь. Привычно опускаясь на пол возле кресла Феанора, юноша вдруг понял, что давным-давно кто-то уже сидел у ног Государя… вот так? да, кажется именно так. - Малыш… - Феанор говорил, закрыв глаза; одна его рука лежала над подлокотнике, другой он рассеянно перебирал черные волосы Мори. - Я расскажу тебе одну историю. Был некогда мастер в Амане, и было у этого мастера всё, что только можно пожелать. Мастерство великое, слава заслуженная, жена любящая, сыновья как на подбор… Всё было. Больше, чем другие помыслить способны. Не было лишь сущего пустяка… - Друга, да? Феанора вмиг вернуло из воспоминаний в реальность - так волна вышвыривает рыбу на острые камни. - Н-нет, сейчас речь не о друге. Не было… - Феанор проглотил комок в горле, - не было того, кто мог понять мастера. Кто был бы способен видеть мир так же глубоко, как он. Феанор снова говорил, закрыв глаза. Мори щурился. Наверное, хорошо, что Феанор не видел его лица. Лица, искаженного ревностью. Хотя Мори еще не знал имени того, к кому он ревнует. - Но однажды… - продолжал Феанор, вновь уйдя в прошлое, - мастер встретил собственного племянника. И этот мальчишка, тогда еще не прославленный ничем, этот мальчишка умел видеть. - Что он видел? - вскинулся Мори. - Сущность, природу мира. Я вижу незримое россыпью огней, он видел - переливом цвета. - А я? - не вытерпел юноша. - Каким ты видишь меня, Государь? - Языком черного пламени, - спокойно ответил Феанор, словно этот вопрос был решен для него века назад. Или - так оно и было? - Языком черного пламени, - повторил Государь, - внутри которого разгорается ослепительно голубая искра. Нахмурился, помолчал, добавил: - Ослепительная, как лед под звездами. И такая же холодная. - А Мелькор? - не о том надо было вести речь, но любопытство не желало униматься. - В нем есть всё, - пожал плечами Феанор. - Бывает чернота, пламени напрочь лишенная: черно-серые глыбы, лавина, сметающая всё на своем пути. Бывает танец черно-красных протуберанцев. Бывает черно-фиолетовое - до синевы, до голубизны: посмотри на льды Эред Энгрин и ты поймешь меня. Но это тоже огонь, он сыплет искры во все стороны. Бывает тепло багровых углей: промерзни до костей, до негнущихся ног, упади рядом с этими углями, по которым пробегают багровые отсветы - и опять поймешь, о чем я. Бывает пляска золотисто-алого… впрочем, это уже скорее балроги. Или драконыши, - Феанор усмехнулся, погладил кончиками пальцев светильник. - А ты сам? - не унимался Мори. - Мне трудно судить… Золотые искры черного пламени? Иногда золото раскаляется добела… Не знаю, малыш; не мне судить об этом. - А тот, твой ученик, каким тебя видел он? - Разным. То одно сочетание цветов, то другое… смотря по тому, был я увлечен работой, рассказывал о чем-то или гневался. Каждый раз меня поражала точность его сравнений. Феанор помрачнел: - Беда в том, что он слишком недолго был моим учеником. Перенял главное, но не более. Не успел. Мелькор ворвался в мою жизнь почти сразу после встречи с ним. И ради Мелькора я забыл обо всех. И о нем тоже. - Он здесь? Он в Эндорэ? - тихо спросил Мори. - Король Нарготронда… - устало выдохнул Феанор. - Он?! - Что в этом удивительного? - приподнял бровь Государь. - Он знает, что ты жив? - Малыш, не смеши меня, - скривился Пламенный. - Зачем ему знать о том, что Государь Форменоса в Ангбанде? Впрочем, мы с ним всё равно не услышим друг друга. - Почему? Ты говорил о вершине Бесснежной… - С вершины Бесснежной я могу видеть лишь те земли Белерианда, где сильна Тема Мелькора. А Нарготронд возведен Финродом. В скальном берегу Нарога сильны Темы Ауле и Ульмо, Финрод добавил… Нарготронд закрыт для моего взгляда… - Я понял, - кивнул Мори. - …так же, как и Гондолин. При всей моей нелюбви к Тургону я должен признать, что он - один из лучших учеников Ауле. Истинно Повелитель Камня. Гондолин совсем недалеко от Ангбанда, но увидеть его я не в силах. - Государь, - Мори взял его за руку, - я не способен видеть мир ни искрами пламени, ни переливами цветов. Но ведь нельзя же за это наказывать, верно? Государь, я смогу тебе заменить того, кто был когда-то твоим учеником? - Нет. Просто сказал это. Буднично. Словно от кубка воды отказался. 20 “Нет”.Ну что ж. Это хотя бы честно. Без лживых обещаний, без ненужных иллюзий. И на том спасибо, Государь. "Нет". Возмечтал воробей летать выше орла! Возмечтал стать единственным учеником Феанора! Никогда он не даст тебе ничего важнее огранки. Ни-ког-да. Да, я не мастер. Ладно. Пусть. И того, чем можешь поделиться с учеником, ты мне не дашь никогда. Хорошо, Государь. Не давай. Не надо. Я возьму сам. Не твое - свое. Я всё равно стану. Я докажу, что я личность, а не вещь. Мастер, а не слуга. Пусть и не мастер по камню. Твой король Нарготронда далеко. Гораздо дальше, чем от Ангбанда до его подземных чертогов. Он - в прошлом. А я - в настоящем. И - в будущем. |
|
|