|
Лекция 18. Индийский эпос
Абсолютная и относительная хронология “Рамаяны” и “Махабхараты”. Литературная обработка эпических сказаний. Исполнители и слушатели эпоса. Вопрос об исторической основе эпоса.
Стиль индийского эпоса: обилие вставных эпизодов (в т.ч. с целью заполнения временно/го зияния), каталоги, повторы (облегчающие восприятие при устном исполнении), расщепление эпизодов и т. п.
Индийский эпос как “пятая Веда”, Знание для народа.
“Рамаяна”: от инициатического мифа к литературному эпосу.
Земледельческий миф о похищении богини плодородия (“Сита”—“Борозда”, дочь богини земли) демонами иного мира. “Рамаяна” в сопоставлении с “Илиадой”, русскими сказками о Марье Моревне и т. п.
Золотая Ланка как мир смерти, неимоверно прекрасный и уродливый одновременно. Облик ракшаси. Местонахождение Ланки — за океаном, через который строят мост, — т. е. по ту сторону мировых вод (ср. греч. Стикс).
Образ Раваны: его громогласность как черта архаического героя, одновременная десяти- и одноголовость как иномирная черта. Равана как Змей: похититель женщин, обладающий способностью летать. Связь Раваны с богом разрушения Шивой. Кумбхакарна как архаическое чудовище, близкое к первому поколению: его размеры, преимущественная неподвижность и сон; с вражьим войском он сражается, поедая его. Кумбхакарна как “волшебный помощник” Раваны (он сильнее брата, которому подчиняется). Шурпанакха как сниженный образ Богини Смерти, ее исполинские размеры (“С ногтями, подобными веяльным корзинам”). Враждебность Шурпанакхи к Сите. Триада Равана—Кумбхакарна—Шурпанакха (образ четвертого брата — Вибхишаны — имеет явно позднее происхождение) прямо соответствует триаде Фернир—Ёрмунганд—Хель (главный враг — неподвижный исполин — богиня смерти).
Образ Рамы — черты второго и третьего поколения героев: исполинская сила, иногда — ярость, аморальность (особенно в стране обезьян); при этом — ум, красота, благородство, неукоснительное соблюдение моральных законов. Сочетание противоположных черт характера как следствие исторической многослойности эпоса. Лакшмана: от “ложного героя” к брату-помощнику.
Хануман как “волшебный помощник” Рамы. Два варианта освобождения Ситы: похищение Хануманом и отвоевывание Рамой. Черты первопредка у Ханумана, его культ в Гималаях.
Архаические мотивы в “Рамаяне”: уход в леса как инициация, бесстатусность — залог будущего возвышения; отвержение любви богини (Рама и Шурпанакха в сопоставлении с Добрыней и Маринкой); благодарные животные (Кишкиндха); временная смерть (стрелы Индраджита), гибель “ложного героя” (Лакшмана в поединке с Кумбхакарной, ср. Патрокл в поединке с Гектором); гибель царя от зятя (народные версии “Рамаяны”, где Сита — дочь Раваны) и др.
Мифологическая парадигма “Рамаяны”: бой Рамы с Раваной как отражение боя Индра с Вритрой. Рама как аватара Вишну.
“Рамаяна” как литературный эпос: эстетизация повествования, пейзажные описания как отражения психологического состояния героя.
“Махабхарата”: от архаического эпоса к философско-дидактическому.
Мифологическая парадигма эпоса: Кауравы как змеи (их рождение, многочисленность, змеиные черты Дурьодханы, Духшасана как змей-насильник), Дхритараштра как хозяин смерти (слепота, старость и т. п.); война героев с людьми-змеями как земное воплощение боя с Вритрой; война из-за коров Вираты как реминисценция мифа Валы; черты богини плодородия у Драупади (полиандрия; мотив похищения богини заменен нанесением ей оскорбления); архаический сюжет войны между ближайшими родичами.
Инициатические мотивы в “Махабхарате”. Заместительная жертва при сожжении смоляного дома. Уход в леса как инициация, бесстатусность перед получением царской власти. Тринадцатый год изгнания: служение царю Вирате - воплощение общеэпического мотива земледельческих, пастушеских и других “мирных” подвигов героя; неузнаваемость Пандавов как аналог невидимости в результате прохождения инициации.
Образы Пандавов. Пандавы как воплощение трех социальных функций индоевропейского общества (священная власть, война, плодородие). Бхимасена как архаический герой (исполинская сила, обжорство, необузданная ярость, враждебность к своим; архаическое оружие — дубина, булава, вырванное дерево). Арджуна как раннегосударственный герой (“цивилизованное” вооружение, ум, красота, дружба с Кришной, справедливость и т. п.). Сложность и многослойность образа Юдхиштхиры (архаическая сила в сочетании с образованностью, справедливостью и другими чертами третьего поколения; его относительная слабость духа, невоенность может быть рассмотрена и как черта четвертого поколения, и как наследие образа пассивного государя типа Дхритараштры, то есть черта первого поколения). Черты различных типов героев в образах Накулы и Сахадевы.
Образ Карны: Философское осуждение традиционного эпического идеала. Равенство происхождения и воинских качеств Карны и Арджуны. Близость образов Карны и Ахилла — в частности, удаление от битвы. Осуждение Карны как движимого личной ненавистью и личной преданностью, превознесение Арджуны, сражающегося незаинтересованно.
Образ Бхишмы: философское оправдание архаики. Бхишма в сопоставлении с ирланд. Фергусом: герой, вынужденный вести войско против своих воспитанников. Архаическая враждебность учителя и ученика в гибели Бхишмы от рук Арджуны. Проповедь Бхишмой “незаинтересованного деяния”.
Образ Кришны. Дидактичность “Махабхараты”. Кришна как наследник архаического трикстера, его бесчестные деяния. Возница эпического героя как разновидность “волшебного помощника” (ср. ирланд. эпос). Отрицательные поступки Кришны как проявления его божественной сущности, непознаваемой людьми. Произнесение Кришной “Бхагаватгиты” как оправдание убийства родичей. Битва на Курукшетре как благое дело, облегчение ноши земле.
Литература
* Темкин Э.Н., Эрман В.Г. Три великих сказания Древней Индии: Сказание о Раме, Сказание о великой битве потомков Бхараты.
Махабхарата. Рамаяна. М., 1974.
Гринцер П.А. Древнеиндийский эпос.
Заключительный семинар
Мифологическое клише в мировой литературе.
Основные мифологические сюжеты, образы, мотивы переходят через эпос в художественную литературу, где приобретают форму сюжетного клише (напр., роман воспитания восходит к волшебной сказке и представлениям об инициации). Мифологическое клише используется автором интуитивно и никак не связано с внешней фантастикой.
Литература
Баркова А.Л. От короля Лира к товарищу Сухову: Судьба мифологического клише в художественном мышлении // “Человек”, 1998, N 2 (в печати).
Мелетинский Е.М. Введение в историческую поэтику эпоса и романа.
|